Вряд ли во всех семи — ну, теперь уже восьми — мирах бегает еще один убежденный идеалист, размахивая направо и налево верой в людей и сверкая бесконечной влюбленностью в Шестой мир в рыжих глазах с вертикальными зрачками. Словом, найти такого индивидуума, как Честер, раньше труда бы не составило, больно приметный. Если бы не растиражированный с легкой руки самого Грифа образ героя-первопроходца со всеми его особенностями внешности. Теперь только ленивый фанат визгейма про отважных первопроходцев в черный не покрасился и кошачьи линзы себе не купил. Поди теперь настоящего отрой среди подражателей.
Полковник рассеянным взглядом посмотрел на дверь, вздрогнул и поморщился, сфокусировавшись на почти незаметном темно-бордовом отпечатке ладони на черной планке дверного проема. Если не знать, куда смотреть, можно и не заметить. Но Гриф отлично помнил, кто и когда оставил этот след — и его это раздражало и стыдило сейчас еще больше, чем в первый раз.
Берц практически шагнул в научный отдел вслед за Санниковым, но приостановился, заметив в коридоре незнакомую фигуру — молодой человек, совсем юноша, с интересом и легкой нервозностью озирался по сторонам. Первопроходец вспомнил: ах да, курсы подготовки при Корпусе проходили трое. Март с Ви справились в рекордные сроки, а теперь вот и третий до конца муштры дополз.
Берц кивнул ученому, мол, пару минут, и скомандовал:
— Стой!
Новоиспеченный стажер застыл на месте в напряженном состоянии: рука у правого бедра, ноги слегка согнуты, тело напряжено.
— Вольно. Как зовут?
— Дженк.
Стажер выпрямился, расслабил мышцы, обернулся и протянул руку. Берц ответил на рукопожатие, представился и присмотрелся к новичку: темноглазый, темноволосый, с живым любопытством во взоре, навскидку лет девятнадцати-двадцати, но подростковой угловатости уже лишился, а неплохой рост и размах в плечах, как и отточенную тренировками плавность движений, приобрел. Неплохо.
— Так в армии не готовят, — закончив осмотр, покачал головой Берц. — Выучку вижу, но система странная. Видимо, авторская. Кто-то из наемников?
Дженк было съежился (Берц слегка прищурился и взял на заметку — похоже, что мальца несколько лет натаскивали методом «без тумака, как без пряника»), но быстро вернул мнимо уверенный прищур и разворот плеч обратно.
— Биолог.
— Эйн? Щитомордик? — изумился Берц. — Я не слышал, чтобы он брал учеников. Хотя я и видел его лет семь назад, и то один раз.
— Вы его знаете? А почему «Щитомордик»? И почему вы спрашиваете, про меня ж наверняка досье в пару гигабайт успели собрать, — забросал оперативника вопросами Дженк, и первопроходец удовлетворенно хмыкнул: Чез умеет подмечать кадры. Другой наглый вьюнош на месте Дженка поднял бы нос кверху и принялся задираться, отстаивая честь наставника-наемника и свой невеликий авторитет, этот — активно интересуется без капли предрассудков.
— Потому что я предпочитаю сначала знакомиться с человеком, потом — с архивом, чтобы впечатление себе раньше времени не портить и не искажать. А что касается Эйна… «Биолог» он для заказчиков и широкого круга заинтересованных только последние несколько лет, а до этого, пока он из шлема не вылезал и ядовитыми шуточками раскидывался в разные стороны, его только Щитомордиком и звали. Гадюка — она гадюка и есть, хоть в шлеме, хоть без, — ровным тоном пояснил Берц, не забывая, впрочем, наблюдать за стажером.
Дженк кивнул и с легкой обидой в голосе протянул:
— А мне ни слова не сказал…
Берц улыбнулся краешком рта: совсем юнец, и щеки надул так, что детсадовец бы позавидовал.
— Я б тоже не сказал, репутацию беречь надо. Пошли.
— Куда?
Вместо ответа Берц приглашающим жестом развернул ладонь — и дверь справа от них приветственно открылась. Юноша несмело заглянул в святая святых Корпуса — научный отдел — и оттуда на него пахнуло припоем к микроплазменному паяльнику, резким химическим запахом с примесью аромата смолы пихты и свежестью накрахмаленных белых халатов.
— А у вас все еще канадский бальзам используют? — тут же спросил Дженк. — А почему не метакарн?
Из-за погребенного под бумагами и голограммами стола резво вынырнул Санников, и Берц подивился прыти маленького ученого с поистине гигантским энтузиазмом. Сколько первопроходец с Дженком знакомился? От силы пару минут, а Лекс уже успел и в науку обратно закопаться, и выскочить оттуда табакерочным чертиком.
— Потому что кремнийуглеродные организмы на обычные фиксаторы почти не реагируют, а вот на терпентины вполне. Откуда такие познания, юный радивый ум? Позвольте представиться, Александр Николаевич, координатор от Всемирной ассоциации наук, — Санников энергично потряс стажера за руку и белоснежной бабочкой скользнул за стол обратно, тут же схватившись за брошенный было блокнот, в котором только что делал заметки по старинке, вручную. — Мне кажется, или я вас раньше среди досточтимых первопроходцев не видел?