— Что, продолжения захотелось? — съехидничал Тайвин.
— Боже упаси, — меня передернуло. — Может, недели через две-три, точно не раньше.
— Смотри мне.
— Куда?
— На себя.
— Да смотрю. Чувствую себя в глубоком андеграунде.
— Скорее им самим пребываешь, пьянь.
— Кто б говорил, ядовитая ты зараза.
За безобидной перепалкой мы тщательно друг от друга скрывали волнение и чувство ожидания грядущих неприятностей. Переборка двери отъехала в сторону, в пассажирский отсек просочилось пятеро крепких мужиков с иглометами наизготовку, окруживших нас по периметру.
Пока охрана подпирала стены и дверь, я, склонив голову, беззастенчиво разглядывал их экипировку и внешний вид. Боевые экзокостюмы, со встроенным, но не активированным режимом хамелеона, иглометы новейшей модели, на запястьях — гибкие смарты, последний писк моды. Лица у всех суровые и непреклонные, и с едва уловимым налетом причастности к общему делу, которое бывает у людей, давно и плотно состоящих в клубах по интересам. Я, например, как-то на спор в компании узнавал представителей военных структур и близких к ним профессий, врачей и педагогов, и ошибся лишь один раз. Наверное, и у нас постепенно появляется эдакий налет профессиональной деформации, вот только у этих чувствуется жесткость что ли, даже жестокость.
— В бандах дисциплина и иерархия похлеще, чем в военной части с самой дедовской дедовщиной, — глубокомысленно изрек я в пространство, припомнив прочитанные по работе давным-давно статьи о психологическом портрете человека, состоящего в преступной группировке. Пространство никак не отреагировало, чего я, признаться, и не ждал. Тайвин дернулся, но промолчал — видимо, хотел предупредить, чтобы я не нарывался.
В двери показался знакомый силуэт — там стоял, не к ночи будь помянут, Алан собственной персоной в глухом деловом костюме с воротником-стойкой на восточный манер. Помнится, после того, как я изгнал «Апостол» с Шестого, но Алану дал шанс, синдикат на меня здорово обиделся. Видимо, как и сам Алан.
— Ба, какие лица! — обрадованно воскликнул я. — Извините, мы не при параде.
— Я чувствую, — вместо приветствия поморщился человек-невозмутимость. — Хорошо посидели?
— Просто отлично, — обтекаемо ответил я и поинтересовался: — Чем обязаны?
— Приглашаю вас на прогулку в одно крайне любопытное место, — Алан заложил руки за спину, принял устойчивую позу и, никуда не торопясь, начал рассказывать. — После того, как вы имели неосторожность пресечь деятельность синдиката «Апостол» в колонии Шестого мира…
Я бесцеремонно его прервал.
— Алан, говорите прямо. Я вышвырнул ваших боссов с Шестого не потому, что мне вожжа под хвост попала или я обиделся на попытку подкупа и убийства моих коллег, а потому, что были нарушены правила колонии, кодекс первопроходцев и межпланетарный свод законов, причем довольно грубо и весьма по-хамски. Вы должны понимать: успешное существование колонии — результат их соблюдения больше, чем наполовину. Не получились планы — так понастройте новых, желательно подальше от Шестого.
— Обязательно. И они получатся, если вы не будете у нас под ногами мешаться, — с толикой раздражения ответил Алан.
— А, так вот почему вы меня с кресла спихнуть захотели! — просветлел я. — А я-то все голову ломал, кому оно надо и зачем. Почему же с первого раза сразу не стали убивать или подставлять?
— Изначально я влияние фактора вашего присутствия не учел до конца. И когда понял, что вы из себя представляете, сразу предложил вас или устранить, или сменить вам место работы принудительно. А с захватом лагеря на экваторе и попыткой манипуляции вашим сознанием не мои идеи. Я в бредовых планах с неграмотной реализацией не был замечен, и предпочитаю в оных не участвовать, — отрезал промышленник немного громче, чем обычно.
— Только если их сверху не спустят? — хитро прищурился я. — А над этим верхом, похоже, еще верха есть, и у них для вашего ментата с экзотическими идеями кредит доверия и средств побольше, чем у вас. Я прав?
Алан не ответил, но я нутром чуял, что угадал, и попытался посочувствовать.
— Я понимаю, вы просто исполнитель, и, поверьте, совершенно не хотел, чтобы из-за моего решения у вас были проблемы. И я предлагал вам альтернативу, а вы с нами вот так… И что же я, по-вашему, из себя представляю? — с любопытством прицепился я к апостольцу.