Похоже, Эрнеста связали и заткнули ему рот. Но об этом мне думать было некогда: в сторону кухни приближались шаги. Я поудобнее перехватил решетку от батареи и — БАЦ! — ломанул ей прямо по шапке, прямо по помпончику знакомого типа в знакомой «Аляске»! Всё-таки фарца! То-то «Астрой» воняло!
Фарцовщик рухнул на пол как подкошенный, а я добавил ему с ноги — футбольный, пыром, под дых.
— Ста-а-ас, что там у тебя?..
Я выскочил в коридор и запустил во второго фарцовщика радиаторной решеткой, не беспокоясь о шуме. Он мне напротив был на руку, если соседи вызовут милицию — я жутко обрадуюсь! Железяка сделал свое дело: раненый в ногу визитер потерял боеспособность, так что добавочный в голову, сцепленными в замок руками, стал причиной того, что он «страциу прытомнасць» — потерял сознание, то есть.
В сухом остатке имелись три тела, лужа крови на полу в коридоре, обращенный в хлам коридорный гарнитур и скованные наручниками руки. Прежде чем предпринимать что-либо, я обшарил карманы затейливо связанного собственным ремнем Эрнеста и воспользовался найденным при нём ключом от наручников. Это было сложно, но я справился: раздался вожделенный «щелк!» Тут же кинулся перевязывать ногу фарцовщика полотенцем из ванной.
Идиот? Может быть… Но труп мне тут точно был не нужен. Может, рана и пустяковая, но истечет кровью — что буду делать?
Когда с этим было покончено, я, воспользовавшись наглядным пособием в виде связанного Эрнеста, обездвижил по тому же принципу обоих фарцовщиков и принялся перетаскивать их в нашу с Тасей комнату. Ну не в детской же их укладывать, право слово?
Пришлось перебинтовать башку Стасу — радиаторная решетка оставила на его лбу серьезную ссадину, да и в сознание он не приходил. Главное — дышал, а остальное… С остальным разбираться можно уже потом. Когда со спекулянтами вопрос был решен, и они лежали рядышком на полу, в окружении новомодного интерьера в стиле «полесский минимализм», пришел черед Эрнеста. Я ухватил его за ноги и поволок прочь из коридора, чтобы уложить, например, на балконе, и тут…
— Чё за херня тут творится? Это что — кровища?! — голос был полон такого искреннего изумления, как будто его обладатель ожидал увидеть в квартире, например, молочные реки с кисельными берегами.
Твою ма-а-а-ать! ДВЕРЬ!!! Я снова не закрыл дверь!
— Спокойствие, только спокойствие! — проговорил я, пытаясь разогнуть спину и глянуть — кто же это там еще в гости пожаловал?
Лучше бы не смотрел.
Это был Сережа и два его товарища, те самые, из подпольной качалки! Ну вот какого хрена?!! Я взял с места в карьер — и плечом врубился в полуоткрытую дверь, поскользнувшись на луже крови и матерясь по чем свет стоит. Такой маневр выбил дух из Сережи, который стоял на пороге, и позволил мне выиграть время. Для чего?
Для того, чтобы поймать равновесие, крепко встать на ноги, распахнуть дверь и втянуть ошарашенного Сережу-прости-Господи, внутрь, охаживая при этом придурка кулаком по чему попало, а потом — швырнуть его в коридор и захлопнуть дверь перед носом у двух его подельников.
— Кой! Хрен! Ты! Приперся! — орал я, обрабатывая бренное тело Сергея тяжелыми ботинками по ребрам.
Выпавший из-под Сережиной полы обрезок водопроводной трубы, обмотанный синей изолентой, рассказал мне о его намерениях лучше тысячи слов. И позволил встретить ломящихся в квартиру «седых» более-менее наготове. Чертова дверь, которая никак не желала сегодня быть закрытой в который раз за последние полчаса распахнулась настежь, и я с размаху запустил в самую рожу первого бандита куском трубы. А что мне — бокс с ними устраивать?
Швырнул — и устремился на кухню. Там у меня были кое-какие шансы: например, имелись вполне прочные табуретки, ножи, посуда, черт знает что еще! Под руку попалась большая чугунная сковородка на ручке: Тася именно на ней жарила вкуснейшие сырники.
— Анто-о-он! Антон, он на кухне! — прохрипел Сережа дурным голосом, надеясь, видимо, что последний из налетчиков, сохранивший боеспособность, сможет со мной разделаться.
Это ж надо — компашка подобралась: Эдик, Стас и Антон. Рифмы так и просятся!
И Серёжа — с ним и без рифм всё понятно. Перехватив сковородку в левую руку, я принялся швырять в Антона графин, тарелку, салатницу, сотейник… Сбив его с толку таким образом я — ТРЕСЬ — вдарил ему по ближайшей конечности сковородкой. Кто сказал, что бить надо обязательно по голове?
— Тресь! Тресь!
Чугуниум выигрывает у кости в прочности на порядок, а посему — я просто набил его по рукам и ногам, так что бандиту-Антону пришлось выронить кастет и сказать страдальчески: