«Народный избранник» выплыл из-за поворота ровно через тридцать минут. На нем был строгий темно-синий плащ, в руке он держал зонтик. Ни дать ни взять – законопослушный чиновник, денно и нощно радеющий о благополучии своих избирателей! Краем глаза Северов сразу отметил, что за прошедшее со дня их последней встречи время, когда Стацевич был отпущен прокурором города под подписку о невыезде, депутат заметно раздобрел и сейчас его грузная фигура даже отдаленно не напоминала поджарую, спортивную фигуру Сергея. Что ж, придется искать на роль обгоревшей «куклы» кого-то другого… Ладно, что-нибудь придумаем. Сейчас главное – похищенная девочка. Этот ублюдок должен сказать все!
Едва Стацевич появился на аллее, Сергей дважды поморгал ему фарами. Депутат кивнул в знак того, что сигнал замечен, и, ускорив шаг, подошел к машине. Северов приоткрыл правую переднюю дверь и подождал, когда Клим Митрофанович опустит на сиденье «Жигулей» свое оплывшее грузное тело.
– Ну?! – захлопнув за собой дверь и смерив Сергея подозрительным взглядом, буркнул депутат.
Прищурившись, он внимательно изучал лицо сидящего рядом мужчины, и пришел к выводу, что, скорее всего, раньше они никогда не встречались, хотя глядящие на него в упор колючие карие глаза… Они показались Климу Митрофановичу знакомыми. Было в этом взгляде что-то подавляющее, презрительное, пронизывающее насквозь, как радиоактивные лучи в рентгеновском аппарате. От такого взгляда сразу становилось как-то неуютно, а в голову лезли всякие нехорошие мысли.
– Давайте сюда ваши документы! – без лишних объяснений и предисловий резко потребовал Стацевич, растопырив ладонь. – Надеюсь, в них нет ничего такого, что бы могло опорочить мое доброе имя! Кхе…
– Я уверен, Клим Митрофанович, что сейчас вам предстоит пережить не самые приятные минуты в вашей жизни. Бумаги в «бардачке», в коричневой папке. Достаньте их сами, – спокойно ответил Северов, кивнув в сторону ящичка.
Стацевич засопел, открыл бардачок, вытащил оттуда что-то отдаленно напоминающее большой блокнот для записей и, покосившись на незнакомца, почему-то все сильнее кажущегося знакомым, раскрыл блокнот на первой странице.
Перед ним был совершенно чистый и гладкий белый лист.
В груди господина депутата что-то предательски екнуло, в горле застрял комок, мешающий дышать. Он с трудом сглотнул, что-то лихорадочно соображая и ругая себя последними словами за излишнюю доверчивость, потом испуганно покосился на сидящего рядом человека и выдавил:
– Я не пони…
В следующую секунду Клим Стацевич вздрогнул всем телом от сковавшего мышцы и парализовавшего разум мощного электрического разряда и, закатив глаза и открыв рот, безвольно откинулся набок, стукнувшись головой о дверное стекло и выронив зонтик.
Северов убрал электрошокер в карман куртки, завел двигатель и, выжимая до отказа педаль газа, погнал автомобиль по тенистой сосновой аллее обратно к Приморскому шоссе. Теперь депутат был полностью в его власти, и единственное, что могло помешать планам и спутать все карты, – это подкрепленный бойцами ОМОНа наряд ГАИ, замеченный Северовым на выезде из Сестрорецка…
Глава 12
Стацевич пришел в себя стремительно, словно вынырнул из черного бездонного колодца, и испуганно огляделся по сторонам. То, что он увидел, лишь подтвердило самые страшные опасения депутата.
За время беспамятства он лишился плаща и пиджака, и теперь, в мокрой, перепачканной в грязи белой рубашке лежал лицом вниз у обочины какой-то узкой грунтовой дороги, связанный по рукам и ногам крепким капроновым шнуром. Как оказалось, стянутые веревками запястья Клима Митрофановича были соединены крепким буксировочным тросом с фаркопом стоящих впереди серых «Жигулей». Вокруг были только лес и тишина. Рядом с машиной стоял и курил, не спуская с него глаз, тот самый человек, который так вероломно поднял его с постели, где все еще оставалась красавица-фотомодель Анжела, выманил из дома, «выключил» при помощи электрошока и похитил. Окончательно осознав всю глубину постигшей его беды, Клим Митрофанович тихо заскулил и уперся умоляющим взглядом в стоящего рядом похитителя. В том, что тот не имеет никакого отношения к органам, Стацевич уже не сомневался ни на йоту. Менты никогда не действуют поодиночке и не пытают подозреваемых, привязав их, как чурку, к машине, и протащив на животе по шершавой, словно наждачная бумага, грунтовке. А ведь именно это сейчас предстояло испытать Климу Митрофановичу, если только… Если только он не сделает то, что потребует от него этот страшный человек с каменным лицом.
– Что… что вам от меня нужно?! – проскулил психологически уже сломленный депутат. – Я… я не знаю, в чем я виноват!..