— Все! Больше не желаю слышать этот бред сумасшедшего! Дайте пройти, меня ждут! — сама от себя не ожидала, что способна так рявкать, тем более на высокородного эльфа, тем более на судью Нитрэса, тем более на мужчину, являющегося моим мужем.
— Пожалуйста! — показушно отошел от меня эльф — но учти, ты — моя жена. И тебе придется следовать правилам приличий. Сколько бы ты не изображала из себя самостоятельную женщину, ты всего лишь… женщина.
Такой подлянки я от него не ожидала, хотя я много чего не ожидала. А если по делу, когда я проходила мимо муженька, Лэадонис схватил меня за запястья, больно сдавив кожу на руках, он с силой привлек меня, заставив опереться на его грудь, но через секунду я уже была прижата сильным телом к двери собственной комнаты. Он вздернул меня одной рукой, скрестив мои запястья и освобождая одну руку. Силушки эльфу не занимать, Лэадонис приподнял меня так, что ноги оторвались от пола, а мое лицо оказалось на уровни его глаз. Свободной рукой, он сначала сдавил мне горло:
— Я могу одним движением сломать твою шейку — после этих слов, его рука сместилась ниже, сжимая мою грудь сквозь пиджак, я поморщилась — вот видишь, тебе очень легко сделать больно, ты слабая, маленькая, человеческая девчонка возомнившая, что может противостоять грубой силе.
Нитрэс не церемонясь коленом раздвинул мне ноги и продолжил исследование моего тела, только теперь делать это через ткань ему стало неинтересно, он залез мне в брюки, сдвинул кружева трусиков и немилосердно сжал мягкую, нежную плоть моего лона, вначале только с внешней стороны, но спустя мгновение его пальцы, наверняка оставляя после себя мелкие разрывы из-за неожиданности и моей неподготовленности, вошли внутрь, он с какой-то непонятной яростью, впился в мое лицо взглядом, пальцы во мне, пришли в движение. Лэадонис перестал сверлить во мне дыру и опустил голову к моей шеи шумно вздыхая над самым ухом, он прошипел:
— Ну как тебе? Нравится? Ведь так может сделать любой и не только так. Ты это хотя бы понимаешь?! — также резко, как начал все это, Нитрэс и закончил, отпуская меня и отступая на пару шагов. Пальцы, что побывали во мне, он тщательно обтер о платок, наверное, теперь будет их мыть, пока до крови не затрет.
— И что это было? Наглядная отповедь? Не думаешь, что для этого поздновато? Как успел заметить я не невинная дева, чтобы беспокоиться за свою честь. Если, хотел унизить, тоже неудачно, я не воспринимаю физическое, впрочем, и психологическое насилие, как унижение. Жаль, одежду измял, ладно, мне пора, до скорой встречи, дорогой — стараясь, чтобы мой уход не граничил с бегством, я неспешно вышла из дома.
На экипаж у ворот даже внимание не обратила, мне надо пройтись, Кастл подождет, в конце концов, девушка имеет право опоздать. А я вообще не то что право, эксклюзивное разрешение имею.
Хорошо, что глаза не особо красила, а то бы вся краска оказалась на щеках. Что я там говорила, не воспринимаю насилие? Чушь! Меня впервые так унизили, причинили странную не физическую, а душевную боль. Мне больно, я иду по улице и плачу, слезы сами по себе застилают глаза. Как же мне больно! Хочется забиться в какой-нибудь темный угол и просто пожалеть себя, а не тащиться к Кастлу на встречу. Но я упорно иду вперед, по опыту зная, что самобичевание приводит только к еще большей боли.
К ресторану я подошла уже почти вменяемая, вот только почему-то теперь меня тянуло напиться, а не пережить остаток дня на трезвую голову. Управляющий подскочил ко мне, стоило только ступить на порог заведения. Еще бы! «Чаровница» — один из самых известных ресторанов города, сюда не гнушаются захаживать особы королевской крови. Надо же, как Кастл меня ценит… или себя? А вот и он сам, выбрал белоснежный кабинет, отдельно от общей золотистой залы, будто собирается сделать мне предложение, от которого я не смогу отказаться. Сам же одет во все черное, но не шляпы, волосы уложены в сложную косу, костюм с иголочки — пижон, одним словом. мы даже похожи, оба в черном, но в белом кабинете — оригинально.
— Прекрасно выглядишь — сделал мне комплимент убийца, стоило подойти к столику.
— Взаимно, хотя шляпа мне нравится больше — усмехнулась я, больше стараясь скрыть нервозность.