— Вы не знаете?
Эмма пожала плечами:
— Она же умерла.
— Но это же ваши предки, — не без замешательства проговорил Томас.
Эмма лишь снова пожала плечами. Закурила. Томас ничем себя не выдал, но Джо видел, что он ошеломлен. Юные вертихвостки ужасали его по самым разным поводам: они курили, демонстрировали ляжки и декольте, появлялись пьяными в обществе, не стыдясь и не опасаясь порицания окружающих.
— Вы давно знакомы с моим сыном? — спросил Томас с улыбкой.
— Несколько месяцев.
— И вы с ним?..
— Папа…
— Да, Джозеф?
— Мы не знаем, кто мы друг другу.
Втайне он надеялся, что Эмма воспользуется этой возможностью, чтобы прояснить вопрос, но она лишь быстро глянула на него, словно интересуясь, сколько им тут еще торчать, и вернулась к своей сигарете. Ее глаза стали бесцельно блуждать по обширному залу.
Подали основное блюдо, и следующие двадцать минут они провели, обсуждая качество бифштексов и соуса беарнез, а также новые ковры, которыми Креггер недавно украсил свое заведение.
За десертом Томас тоже закурил сигарету.
— А чем вы занимаетесь, милочка?
— Я работаю на мебельной фабрике Пападики.
— По какой части?
— По секретарской.
— Мой сын стащил у кого-то диван? Так вы и познакомились?
— Папа, — произнес Джо.
— Просто задумался, как вы могли встретиться, — пояснил отец.
Эмма зажгла очередную сигарету и обвела взглядом комнату.
— Шикарное местечко, — отметила она.
— Я просто хотел сказать, что мне отлично известно, чем мой сын зарабатывает на жизнь. Могу предположить лишь, что ваша с ним встреча произошла либо в ходе какого-то преступления, либо в каком-то месте, которое посещают темные личности.
— Папа, — произнес Джо, — я-то надеялся, что мы славно пообедаем вместе.
— По-моему, мы это сейчас и проделали. Мисс Гулд…
Эмма посмотрела на него.
— Вас смутили вопросы, которые я задал вам сегодня вечером?
Эмма смерила его взором, способным заморозить горячий гудрон, каким заливают крыши.
— Не понимаю, к чему вы клоните. Да меня это и не очень интересует.
Томас откинулся на спинку кресла и отпил глоток кофе.
— Я клоню к тому, что вы из тех девиц, которые водят близкое знакомство с преступниками, а это едва ли на пользу вашей репутации. И дело не в том, что в данном случае этот преступник — мой сын. Все равно он мой отпрыск, и я питаю к нему родительские чувства. И эти чувства вынуждают меня поинтересоваться, мудро ли с его стороны водить близкое знакомство с женщиной, которая сознательно заводит знакомства с преступниками. — Томас поставил чашку обратно на блюдце и улыбнулся Эмме. — Вы следите за моей мыслью?
Джо встал:
— Ладно, мы уходим.
Но Эмма не шелохнулась. Уперев подбородок в основание ладони, она некоторое время изучала Томаса, возле уха у нее дымилась сигарета.
— Мой дядя как-то говорил о копе, который у него на содержании. Некий Коглин. Это не вы?
Она одарила его жесткой улыбкой, под стать его собственной, и затянулась.
— Видимо, вы о вашем дядюшке Роберте, которого все называют Бобо?
В знак подтверждения она подняла и опустила веки.
— Сотрудник полиции, которого вы имеете в виду, носит имя Элмор Конклин, мисс Гулд. Он базируется в Чарлстауне и, как известно, собирает мзду с нелегальных заведений, в том числе и с того, которое принадлежит Бобо. Сам я редко заглядываю в Чарлстаун. Но, как заместитель суперинтенданта, я с удовольствием уделю более пристальное внимание этой собственности вашего дядюшки. — Томас затушил сигарету в пепельнице. — Вам будет это приятно, милочка?
Эмма протянула руку Джо:
— Мне нужно попудриться.
Джо дал ей чаевые для служительницы женского туалета. Они с отцом смотрели, как она идет через ресторанный зал. Джо подумал: интересно, она вернется к ним или просто заберет в гардеробе свое пальто и сразу уйдет?
Отец вынул из жилетного кармана часы, открыл крышку. Быстро защелкнул ее и убрал часы в карман. Эту вещь он ценил больше всего: восемнадцатикаратный «патек-филипп», который двадцать лет назад ему подарил благодарный президент одного банка.
Джо спросил:
— Это было так уж необходимо?
— Бой начал не я, Джозеф, так что не критикуй меня за то, как я его завершил.
Отец откинулся в кресле, положил ногу на ногу. Некоторые люди носят власть, точно это пиджак, который им не впору и все время натирает. Томас Коглин носил свою, как костюм от лучшего лондонского портного, сшитый в точности по его мерке. Обводя взглядом зал, он кивнул нескольким знакомым и затем снова посмотрел на сына: