— Ура.
Окончив дельце в питсфилдском филиале Первого национального, Дион с Паоло вскочили в машину, и Джо тут же врезался багажником в фонарный столб, потому что думал о ее родимом пятне цвета мокрого песка. О том, как это пятно двигалось между ее лопатками, когда она оборачивалась на него и говорила, что, может быть, она его и любит, и когда она утверждала, что Альберт Уайт не такой уж плохой. Ну да, сущий ангелочек этот сволочной Альберт! Друг простого народа, купил твоей мамаше зимнее пальто, ведь ты согревала его собственным телом. Родинка напоминала формой бабочку, только с зазубренными и заостренными крылышками. Джо подумал, что и Эмма тоже такая, и потом приказал себе: довольно, сегодня вечером мы уезжаем из города, все проблемы решены. Она любит его. Ведь это главное? А все прочее — так, мелочи. Какой бы ни была Эмма Гулд, он желал этого на завтрак, на обед, на ужин и в качестве закуски. Он желал этого до конца жизни — желал веснушек, что цепочкой тянулись по ее ключице и переносице; легкого мычания, которым оканчивался ее смех; того, как она произносила «два» — так, будто в этом слове не один слог, а два.
Дион и Паоло выбежали из банка.
Забрались на заднее сиденье.
— Хо́ду! — скомандовал Дион.
Высокий лысый тип в серой рубашке и черных подтяжках выскочил из банка, вооруженный дубинкой. Дубинка — не пистолет, но все-таки болезненная штука, если ему удастся подобраться близко.
Джо ребром ладони ударил по рычагу, переключаясь на первую, и дал газу, но машина двинулась назад, а не вперед. Назад. На пятнадцать футов. Глаза парня с дубинкой выкатились от изумления.
Дион завопил:
— Эй! Эй!
Джо ударил по тормозам, выжал сцепление, снялся с задней передачи, переключился на первую, но они все-таки въехали в столб. Не очень опасное столкновение, просто неприятное. Болван в подтяжках будет до конца жизни рассказывать жене и друзьям, как напугал трех бандюганов, которые аж задний ход дали на угнанной тачке, лишь бы подальше удрать от него.
Машину швырнуло вперед, из-под колес взметнулась пыль и камешки, прямо в лицо парню с дубинкой. К тому времени перед банком уже стоял еще один тип, в белой рубашке и коричневых брюках. Он вытянул руку. Джо видел в зеркальце, как эта рука дернулась. Джо не сразу сообразил почему. «Ложись!» — велел он, и Дион с Паоло упали на свое сиденье. Рука парня дернулась еще раз, потом еще раз-другой, и боковое зеркало разлетелось вдребезги, осколки посыпались на немощеную улицу.
Джо свернул на Ист-стрит, нашел переулок, который они высмотрели еще на прошлой неделе, резко подал машину влево, чтобы в него вписаться, и утопил педаль газа в пол. Несколько кварталов они мчались параллельно железной дороге, тянувшейся позади фабрики. Теперь вполне можно было предположить, что к делу уже подключились полицейские: вряд ли они перекрыли дороги, но все-таки могли обнаружить следы их шин возле грунтовой дороги у банка. И понять, в каком направлении они вначале поехали.
Этим утром они угнали три машины, все — в Чикопи, милях в шестидесяти к югу. Они выбрали «оберн», на котором ехали сейчас, черный «коул» с лысыми покрышками и «эссекс-коуч» двадцать четвертого года с дребезжащим мотором.
Джо пересек железнодорожные пути и еще около мили проехал вдоль озера Сильвер-лейк, в сторону литейного завода, который сожгли несколько лет назад: его черный покосившийся скелет виднелся справа, среди бурьяна и рогоза. Джо затормозил в тылу цеха, чья задняя стена давно обрушилась. Они остановились возле «коула» и вылезли из «оберна».
Дион поднял Джо за отвороты пальто и прижал к капоту «оберна»:
— Что с тобой, придурок драный, творится?
— Это была ошибка, — отозвался Джо.
— Ошибка была на прошлой неделе, — процедил Дион. — А теперь это, черт тебя дери, уже привычка.
Джо не мог с этим спорить. Но все-таки сказал:
— Убери руки.
Дион отпустил его пальто. Тяжело сопя, наставил на него палец:
— Ты провалишь дело.
Джо взял шляпы, платки и пистолеты и убрал их в сумку с деньгами. Потом положил ее на заднее сиденье «эссекс-коуча».
— Я знаю, — ответил он.
Дион развел своими толстыми ручищами:
— Мы орудуем вместе еще с детства, черт возьми! Но сейчас ты ведешь себя как болван.
— Ну да.
Джо согласился, потому что не видел смысла спорить с очевидным.
Полицейские машины, четыре штуки, прорвались сквозь стену коричневого бурьяна, что тянулась по краю поля за литейным заводом. Бурьян, шести или семи футов в высоту, цветом напоминал водоросли со дна реки. Полицейские авто примяли его, и за ним обнаружилось небольшое палаточное поселение. Женщина в серой шали и ребенок склонились над только что потушенным костром, пытаясь пропитать свои пальто теплом как можно сильнее.