И тут ноздри редактора зашевелились.
- Как, говоришь, фамилия иностранца? Ланге? Это, случайно, не тот немец, которого разыскивают? Родственник? Дед?.. Слушай, узнай подробности… как можно больше. Прямо сейчас… Нет, сам позвоню. Жду. Нормально… немецкий гражданин в Варваровке отразил разбойное нападение местных бандитов. Трупы. Раненые. Сожжённая машина. Это бомба!
- Настя и Дима, срочно в Варваровку. Адрес: переулок Встречный, два. Расспросить соседей, узнать всё. Сфотографировать дом. Александр, закрывай файлы, едем в «скорую».
***
С ума посходили! Управляющий филиалом «АКТИВ-банка» Сергей Мамут сидел в своем кабинете и читал городские новости. Топ-событие дня появилось сначала на «Городских известиях», затем информацию повторили все крупные сайты страны.
Тексты – все как один – под спекулятивными заголовками. «Обер-лейтенант вермахта одержал сокрушительную победу над николаевскими бандитами», «Ветеран-фашист отомстил за сорок пятый год», «Deutschland Deutschland uber alles», «Победа немецкого оружия в битве при Варваровке»…
Журналюги. Полные уроды. Мамут поморщился. Нет чувства меры и никогда не будет. Что там раскопали?
«Восьмидесятисемилетний ветеран вермахта дал достойный отпор нападавшим. Двое грабителей убиты в ходе штурма, один автомобиль сожжён, ещё двое нападавших находятся в ожоговом отделении. Пятый участник скрылся с места происшествия. Сам Рихард Ланге ранен в ходе «обороны». Состояние пожилого человека врачи оценивают как тяжёлое. О судьбе его пропавшего внука до сих пор ничего не известно. Вполне вероятно, что оба преступления связаны между собой и отражают борьбу олигархических кланов за контроль над николаевскими судостроительными заводами».
Мамут полистал серию фотографий. Сожжённая машина со снятыми номерами, разбитые стеклопакеты, следы от пуль на штукатурке. Хм, чёрт возьми, да тут действительно похоже на хорошую войну. О том, что в доме был молодой Ланге, они не знают. Или молчат. Нужно срочно закрывать им рот. Мамут вызвал к себе пресс-секретаря.
- Юра, поезжай к Карасёву в «Городские известия» и заткни этот фонтан с немецким ветераном. Пусть табанят.
- Сергей Гаврилович, он опять умничать будет.
- Сунь ему больше…
- Да задрал он меня, - вздохнул секретарь, - в последнее время какой-то слабоуправляемый. Умничает много. Говорят, партийцы прикупили его со всеми потрохами. Кому война, кому мать родна…
- Да плевать, кто его купил! – разозлился Мамут. – Будет упираться – звони мне.
Что ж за день такой? Боже, как тяжело жить трезвому в этой стране. Выпил бы сто грамм с утра – легче бы стало. Жаль, что пост начался…
Мамут вдруг вспомнил, как студентами большой компанией ездили в Пересадовку за раками. Их пригласил на выходные однокурсник Николай Ланге.
Большой, светлый и ухоженный дом резко отличался от других хат в селе. Высокая крыша под черепицей, полиэтиленовые теплицы до горизонта, цветочный палисадник и старый яблоневый сад. Рихард Ланге уже тогда был не молод, однако бодро перемещался по двору и двухпудовый чугунный казан с водой легко повесил на костровой крюк.
Николай Ланге никогда не рассказывал о своих родителях. Только один раз, когда Мамут пригласил его к себе на работу инструктором Заводского райкома комсомола, рассмеялся: «Сергей, я никогда не был не то что комсомольцем, даже в пионеры не вступал. У меня ж отец – немецкий военнопленный, за Гитлера воевал». Теперь я имею дело уже с третьим поколением Ланге.
Мамут вызвал секретаршу:
- Лиза, что у меня?
- Сегодня… - неловко раскрыла папку и уронила лист. – В двенадцать тридцать встреча с Бореем…
- С кем?
- С Бореем.
- Кто это?
- Борей, Сергей Гаврилович, это медведь.
Мамут сдержал своё обещание. Двухгодовалый белый медведь из Венского зоопарка был доставлен и растаможен на деньги банкира. Сегодня Веремеев будет показывать его прессе. Не стоит там светиться. Моя благотворительность явно кому-то поперёк глотки встала.