Опять у меня неприятности… Права была директриса, я их притягиваю. Зачем меня сюда привезли? А куда делись менты? Чего хотят от меня эти дядьки?
- Ну, красавица, пойдём дальше осматривать владения.
- Дядя Жора, где я?
- На карантине, девочка. Органы опеки заботятся о несовершеннолетних. Чтобы не болтались по улицам без призора. Тебе шестнадцать есть хоть? Или?..
- Шутите? Мне восемнадцать уже. Будет девятнадцать.
- Когда?
- Очень скоро.
- Ну, девочка, заранее не поздравляют, но если будешь ещё у нас на карантине – мы тебя тут отхеппибёздаем так, что на всю жизнь запомнишь. В хорошем смысле! Правда, Игорь?
Игорь кивнул.
- Ты кем мечтаешь стать, когда вырастешь? – спросил Жора. – Стюардессой?
- Не знаю.
- Учиться хочешь?
- Да ну, нафиг!..
- Печальная картинка, - включился тот, которого нужно было называть дядя Игорь, - молодёжь не хочет учиться и её никто не заставляет. Я в твои годы тоже не хотел учиться. Мой папаша договорился с цеховиками, и они приковали меня к станку на подпольном заводе. Пришлось через «не хочу» осваивать токарное дело. И если бы не развал совка, я бы до сих пор работал токарем. Скажи, Жора…
Дом казался большой. Две спальни, столовая, рабочий кабинет с библиотекой. Стеклянная стена столовой открывала панораму на зимнее море. Олеся застыла, глядя на пейзаж.
- Пойдём, красавица, - тронул за локоть дядя Жора, -ещё насмотришься солёной воды.
Они спустились в полуподвал цокольного этажа.
- Здесь кухня. Умеешь готовить?
- Ну, не знаю…
- Мы не привередливые. Вот тут прачечная и ваннаяодновременно. Здесь холодильник, а здесь овощи. В этой комнате гладильня, а в этой – сухие продукты. Тут консервация, копчёности всякие. А это, красавица, - дядя Жора открыл тяжёлую деревянную дверь, - самое неприятное, что может с тобой случиться на нашем курорте. Это карцер. Если вдруг надумаешь борзеть или быковать, запрём тебя в одной каюте с крысами.
Олеся заглянула внутрь. Тёмный пенал без окна. В стене было вмонтировано ржавое железное кольцо, на котором болталась современная никелированная цепь с блестящими браслетами. Ну надо же, попала. Разберут на запчасти и продадут. Сбудется мечта идиотки – уеду за границу... По частям... Сначала почки, потом печень и матка. А мозги зароют на родине. Такие «умные» никому не нужны.
- Это для непослушных обитателей, – дядя Жора закрыл дверь. – Для послушных – спальня с тёплым одеялом и наше радушие. Итак, что у нас сегодня на обед?
- Не знаю, - девушка посмотрела на мужчин, - надо проверить холодильник. У вас ещё водка есть?
ЕЩЁ ВОДКИ
- Эй, – Сурок позвал официантку, - ещё водки принеси. - Он смотрел на дверь, через которую только что вывели Макаронову.
Уф-ф-ф, гора с плеч. Вазген прислал своих людей, чтобы забрали дуру. Или это были менты? Хрен поймёшь. Что с ней будет? Исчезнет. А может, и нет. Запрут где-нибудь, как того немца, постращают и отпустят. Нет, не отпустят. Кладбищ в Украине много…
- Здорово, Вадюля, - на плечо опустилась рука, - скучаешь? Или в печали? – Сурок обернулся. Подошёл его детдомовский брат Максим Проставнюк.
- Привет!
Обнялись.
- Ещё водки принеси, – щёлкнул пальцами Проставнюк.
- Не надо, я заказал.
- Водки много не бывает. Рассказывай… Чё сидишь качаясь?
Официантка принесла полный графин.
- Давай бахнем, – Сурок налил. Выпили и занюхали кусочками хлеба. – Нужно что-то пожрать взять.
Заказали пельмени и салаты.
- У меня товарищей убили.
- Каких товарищей? – Проставнюк наливал через край.
- Коллег по охране.
-…?
- Ты что, не слыхал про стрельбу в Варваровке? Весь город гудит…
- Дак это ваши стреляли?
- Наши. И наших. Давай помянем пацанов. Выпили не чокаясь.
- Что там было? – Проставнюк подцепил вилкой пельмень. – Разборки?
- Да нет, никаких разборок, – Сурок размял сигарету. – Один урод угнал у Вазгена «Фиат». Стали искать. Нарвались на пулю и гранаты. Если бы меня послали, то с тобой уже не сидел бы. Вот такие пироги, брат…
- Нашли машину?
- Да там такое завертелось, что не до того уже. Ну её к херам эту машину, когда людей кладут штабелями…