Почему-то именно девушка со змеиным лицом пробуждает в звере особую ненависть, а через пару секунд эта ненависть уже прыгает черным огоньком с одной бегущей фигурки на другую, и вот уже они все горят на бегу - черные черным огнем, зверь моргает - огонь становится болотно-зеленым, небо - томатным; он моргает еще раз - пламя синеет, и небо теряет всякий цвет.
Ближе. Еще ближе.
Зверь плавно, не дергая, нажимает на курок, и женщина-змея с шипением падает в песок. Никто не останавливается. Зверь стреляет снова и жирный боров в китайских шелковых трусах валится, хрюкнув, на спину. Бегущим не видна засада - оружие зверя бездымно - обезумевшему от страха стаду кажется, что их расстреливают со спины.
- Ну давайте, с-с-суки...
Бык получает парализующий заряд в лоб, и падая, сворачивает шею. Зверь-стрелок неосознанно выбирает наиболее опасных, и тех, у кого заметно оружие. С другого края долины тоже слышны выстрелы - Вик встречает тех, кто побежал в его сторону.
По зверю открывают ответный огонь, пули шлепаются в песок, они прыгают вокруг как лягушки, камень горячо брызжет в лицо, но зверь не боится, он уверен в своей неуязвимости, он вспоминает Вика, и встает из-за камня; с жесткой ухмылкой, выпрямившись во весь рост, он идет навстречу стаду и хладнокровно расстреливает противников одного за другим, и вот стадо поворачивается, и бежит куда-то еще, они все струсили перед ним, момент торжества, зверь бежит следом и палит, палит, палит... песчаный склон усеян обездвиженными телами - словно на каком-то чудовищном пляже взорвали бомбу. Зверь вдруг осознает, что перед ним никого нет, все кончилось, но он не может остановиться, он стреляет по телам, пока в голову ему не приходит идея получше, и тогда он бежит в город.
Зверь заглядывает в палатки и шалаши, он ищет людей, но их нигде нет, и он рычит, в ярости пиная разбросанные вещи. Неужели все? Он ведь чувствует запах людей. Они где-то здесь, вокруг... Сильный запах множества потных, давно немытых тел... человеческих отходов... Рывком зверь открывает дверь одного из двух стальных бараков, и видит... даже зверю трудно сначала осмыслить то, что он видит.
Откуда-то из глубин памяти всплывает слово "концлагерь".
Кровати... нет, крошечные каморки в несколько рядов вдоль стен - и от потолка до пола. А в каморках - женщины. Молодые, средних лет, совсем девочки... полностью обнаженные, худые, как скелеты. Многие в синяках. Они равнодушно смотрят на вошедшего, в их глазах - только желание скорого конца. На шее у каждой женщины - ошейник и цепь.
Где-то в глубине зверя Гай кричит.
В ноздри врывается сшибающий с ног коктейль запахов: пот, экскременты, рвота, гнилое мясо; зверь пятится, Гай пятится, он запинается о порог и падает на спину, не чувствуя боли, не в силах отвести глаз от золотоволосой красавицы с родинкой на щеке - она лежит напротив входа в барак, ее живот и грудь покрыты багровыми язвами, изумрудные глаза подернуты мутью - ей уже все равно, для нее все закончилось.
В сгустившемся, как кисель, пространстве Бамбула с Мясорубкой на невидимом поводке двигаются мимо Гая словно в замедленном кино. Одним легким движением демон вырывает из стены цепь, которой прикована Златовласка и швыряет её тело вместе с цепью в Мясорубку, затем берется за её соседок - живых и мертвых. У него уходит секунд семь на каждую женщину.
- Н-н-н-н-н... - говорит Гай, пытаясь подняться.
Ему кажется, что он оглушительно, раздирая легкие, кричит мощное киношное "нет!!", но с губ сходит только невнятное мычание, однако демон все понимает, и Гай каким-то образом сознает это, да, демон все слышит, и все понимает, но ни за что не остановится.
- Н-н-н-н-н-н!..
Боже мой, сколько их тут? Сто? Двести? И он их всех - туда?!
Гай делает нечеловеческое усилие и встает на ноги.
Пуля вспарывает воздух перед его носом, зудящим шмелем уносится мимо. Еще одна звонко ударяется о стену барака и намертво застревает в толстом листе металла.
Гай вздрагивает, поворачивает голову и видит... наверное, это тоже какой-то демон, только невидимый - он несется на Гая, взметая ногами тучи пыли и пепла. Гай успевает мимолетно удивиться, и летит в сторону, сбитый с ног чем-то большим, черным и бородатым.
- Вик...
Грохот отбойного молотка ударил по ушам, приводя Гая в сознание. Он увидел себя и Вика лежащими за бетонной балкой позади барака.
- Кто-то добрался до пулемета, - голос у бывшего священника был еще более хриплым, чем обычно, в покрасневших глазах, на дне огромных черных зрачков метался страх.
- Что с тобой, брат? - Гай еще никогда не видел его таким.
- Что-то не так... что-то пошло неправильно, брат, - Вик вскочил на ноги и почти не целясь, дважды выстрелил куда-то поверх головы Гая. В ответ отбойный молоток включился с новой силой, и свинцовый дождь забарабанил по стенам барака, пули со свистом и щелканьем порхали вокруг, высекая бетонную крошку из балки. Вот тебе и невидимый демон...
Гай понял, что действие таблетки кончается, и от этой мысли ему стало по-настоящему страшно. Куда подевался чертов Бамбула?
- Бежим, - как только пулемет ненадолго замолчал, Вик схватил друга за шиворот и потащил куда-то в сторону. Они кубарем прокатились между двумя бараками, и пулемет взорвался короткой очередью, но тут же умолк. Вик прокрался к противоположному краю здания, трижды выстрелил по верхушке башни, и отпрянул. Но пулеметчик почему-то молчал в ответ.
- Ты слышала, Хорти? Они совсем рядом! - жаркий шепот.
- Заткнись, придурок маленький!
Вик снова выпалил наугад из-за угла и тяжело дыша, подполз к Гаю:
- Почему он не стреляет? Патроны кончились?
Гай приложил палец к губам и одними глазами указал на барак. Стены первого барака, где держали женщин, были сварены из прочных металлических полос, этот же оказался сколочен из досок, лишь местами обит кое-как жестяным листом. Сквозь щели Вик и Гай заметили быстрое движение.
- Хорти, я боюсь!
- Если не заткнешься, Люк, я вырву твой гадкий маленький язык и брошу собакам.
Белая лохматая голова медленно поднялась из темноты сарая, пара испуганных синих глазенок встретилась с глазами Гая. Через секунду голова, охнув, исчезла.
- Детишки, - сипло сказал Гай.
- Он не стреляет, потому что боится попасть в детей, - кивнул Вик.
Поднявшись на ноги, он выглянул из-за барака:
- Эй там, на башне, алло!
В ответ - тишина. Стволы пулеметов нацелены на Вика.
- Давай поговорим! - крикнул старый священник.
Молчание. Лишь какое-то неуловимое движение на самом верху башни.
- Не хочешь?! Тогда буду говорить я. Ситуация простая: дети у нас на мушке, мы - на мушке у тебя. Но ты же не станешь стрелять, правда?
Вик вытер мокрый лоб рукавом, сплюнул в песок.
- Спускайся оттуда, парень! Обещаю, что мы просто поговорим!
- Ты врешь, убийца! - зло крикнул голос в ответ. Гай вздрогнул - голос был женским.
- Так ты девушка? - осклабился Вик. - Тем более тебе нечего бояться. Спускайся оттуда. Давай-давай!
Держа винтовку за спиной, Вик взвел оба курка.
- Что будет с детьми? - спросила девушка. Она говорила с сильным французским акцентом.
- Давай обсудим это. Спускайся. - Вик улыбнулся еще шире, сделал шаг вперед, пряча левую руку с парализатором за спиной.
Девушка молчала. Стволы пулеметов дрогнули, перемещаясь за Виком.
- У тебя есть две минуты, красавица! - уверенность быстро возвращалась к нему, лишь в глазах еще плясали испуганные чертики, - Скоро вернется наш демон, и не думаю, что мы сможем его удержать! Ты видела демона? А?
В сарае у него за спиной тихонько заплакал ребенок. Через мгновение не выдержал еще один, и еще - вскоре уже целый хор детских голосков все громче всхлипывал за стенкой. Гай прислушался - в первом сарае все еще звенели цепи, и гремели тяжелые шаги Бамбулы.