- Главным у них был Швайнштайгер, - тихо говорила Кати, - ребятишки звать его Швайни. Говорят, когда все это началось, он находиться в какой-то военный бункер, потому что он... как это... начальник солдат.
- Генерал? Офицер? - подсказал Гай.
- Ага, генерал. Он прятать большой запас. Продукты, вода, les armes Ю feu. Очень плохой человек. Сукин сын, да. Назвать себя королем... иметь много женщин, очень много. С ним собраться большая банда, они гонять в Содом всех, много женщин и малышей, и делать с ними что хотеть. Лучше вам не знать это.
Кати сидела, немного сутулясь, на ящике из-под пива, и смотрела в костер. В глазах ее плясали недобрые огоньки.
- Нас ты такими историями не напугаешь, подруга, - поцокал языком Вик, - рассказывай.
- Нехорошо от этих memoires, - покачала головой девушка. Гай подумал - неужели ей не холодно в этом коротком платьице? Он смотрел на гладкие темно-коричневые плечи и бедра Кати, и чувствовал, как затылок его горит. Боже мой, мелькнуло у него в голове, клянусь, я отсюда могу чувствовать её запах! Но что там Вик толковал об осторожности?
- Хорошо, что Швайни больше нет, - сказала Кати, - вы сделать хорошо. Но зачем вы убить всех других людей? Детей, женщин? Если вы делать насилие и убивать всех вокруг - сами погибнете, и даже вера вас не спасет!
Какие у нее большие, широкие ступни, думал Гай. Плоские и розовые, как у африканской богини. Казалось бы - такие некрасивые, но почему я не могу без волнения смотреть на них? А Вик - неужели он ничего не чувствует? Он только и способен думать о трупах?
- Я устал повторять, - Вик нацелил на негритянку указательный палец, - мы никого не убиваем! Все уже давно мертвы... и ты, и я, и эти детишки, - он махнул рукой в сторону палатки, где спали малыши. - Господь дал человечеству расчет за шесть тысяч лет службы, это его решение. Все! Автобус на конечной станции! Мы с Гаем только проверяем - не спрятался ли кто-нибудь под сиденьем.
- Зачем? - мягко спросила Кати. - Вы хорошие мужчины, я вижу. Ну зачем вы делать зло?
- Вот заладила - хорошо, плохо, зло! - Вик вскочил, и запыхтел в темноте сигаретой, - все у тебя просто!
- Не кричи, разбудишь дети.
- Да черт с ними. Вот что, дорогуша, если ты теперь у нас в отряде - запомни первое правило: я здесь главный. И делать нужно то, что я говорю. На каком основании? Очень просто - Господь говорил со мной и достаточно четко дал понять, что я и мои помощники должны делать. Я тебе уже рассказывал эту историю, и дважды повторять не буду.
- Я еще не решить, - тихо сказала девушка. Гай смотрел на одну из её косичек - она свалилась с плеча и скользнула между грудей. Щекотно, наверное, подумал он.
- Что именно? - переспросил Вик, вновь усаживаясь на бревно
- Идти я с вами или нет.
Вик ухмыльнулся, и посмотрел на Кати с удивлением:
- Что же ты... в Мясорубку хочешь?
- Я хочу остаться с детьми и смотреть за ними. Кто-то должен заботиться. А Бог, может и говорить с тобой, но мне он молчит.
Вик бросил окурок в костер, пихнул кулаки в карманы куртки и быстро ушел в ночь.
Кати только вздохнула. Ее ладони с длинными тонкими пальцами лежали на голых коленях. Пальцы едва заметно дрожали. Она только изображает спокойствие, понял Гай, Бог мой, она так напряжена!
- Держи, Кати, - он протянул девушке флягу.
- Спасибо.
Кати сделала несколько глотков и улыбнулась. Отблески костра в ее глазах влажно дрожали. Гай, раздавив сапогами робость, подсел к девушке.
- Ты помнишь, кем была до того, когда... случилось все это?
Девушка кивнула.
- Многое стираться, бежать из памяти... но это я помнить. Я тогда жить в Гамбурге. Я... не думаю, что тебе лучше знать.
Гай положил Кати руку на плечи - как бы успокаивая, на самом деле он сгорал от желания прикоснуться к ней. Кожа девушки оказалась прохладной и чуть грубоватой на ощупь - как он и ожидал. Он вспомнил, как где-то читал, что из негров редко получаются хорошие спортсмены-пловцы - слишком велико трение кожи о воду, и они не могут соперничать с белыми.
- Отчего же мне лучше не знать? - спросил Гай преувеличенно весело.
Он принялся уговаривать Кати рассказать ему все о себе. Девушка долго смотрела с тихой улыбкой в костер, потом сделала еще один глоток из фляги и хрипло сказала:
- Меня и еще нескольких девушек привезти в Гамбург из Камерун. Нам сказать - есть работа, хороший работа на фабрике, в магазине, сиделка с детьми. Потом отобрать паспорта, запереть, и заставить спать с мужчинами. Потом сказать - если вы дергаться, сообщим в полицию, и вас заберут тюрьма. Наш хозяин один албанец, звать Али, потом продать меня за 5 000 евро другому, звать Фатих.
Ее спина под рукой Гая закаменела.
- Нам сказать снова спать с мужчинами. Каждую ночь несколько мужчин. Иногда сразу несколько мужчин. Белые мужчины любят африканскую экзотику.
- И ты... не могла сбежать? - хрипло спросил Гай. Ему очень хотелось отдернуть руку, но он заставил себя не делать этого.
- Нас держать в подвале, глубоко-глубоко... не закричать, не позвать никого, - девушка закрыла лицо руками, голос ее треснул, - нам сказать, что отпустят через месяц, и мы верить... потом прошел месяц, и они сказать, что надо еще один... а потом...
Она тихо заплакала.
- Поэтому ты выжила, да? - после долгой паузы спросил Гай, - была в подвале, когда случилось... это?
Кати кивнула.
- Хозяин, Фатих, вести нас сюда... он знать про Содом от друга и менять нас за коньяк, воду и консервированную ветчину.
Девушка тяжело вздохнула, вытерла слезы. В костре попискивали уголья.
- Мне было хорошо жить здесь.
- Хорошо? - изумился Гай.
- Я заботиться о детях, кормить, стирать - потому меня не держать в сарае avec autres jeunes filles. Не как в Гамбурге. Конечно, тут ужасно... но tu comprendes, человек ко всему привыкать.
Гай медленно кивнул. Они долго сидели у огня, глядя на пляшущие языки пламени, и молчали. Потом Гай снял с себя куртку и накинул ее на плечи Кати. Небо над головами начинало светлеть.
Проснулись далеко за полдень. Дети, рассудившие, что жизнь продолжается, и сегодняшний день определенно лучше вчерашнего, с визгом носились среди перевернутых повозок. Вик словно и не ложился. Он устроился на гранитном валуне и, вооружившись толстой иглой, сосредоточенно штопал рукав ковбойки.
- Bon matin, - осторожно приветствовала его Кати.
Вик кивнул ей - словно не было между ними вчера никакой ссоры.
"Вот и славно подумал Гай, жуя завтрак. Похоже, жизнь налаживается. И пусть Вику перемены не по нутру, ему так или иначе придется принять их. Надо жить сегодняшним днем, улыбнулся он, прикладываясь к фляжке (голова ныла после ночных возлияний) - пусть завтра нас поразит огненный дождь, но в данную секунду мы спокойны и счастливы. Да, все хорошо. И пусть это продлится как можно дольше".
- Кати, ты теперь с нами, со Мстителями, - сказал Вик и посмотрел на небо, - мы должны тебе кое-что показать, прежде чем свалим отсюда. Ты когда-нибудь была на севере от города, вон за теми холмами?
- Нет. Меня не пускать далеко.
- Так я и думал. Пришло время тебе сходить туда.
- Я схожу, - сказала Кати, жуя лепешку, - но помни: я еще не сказать "да".
- Гай, - Вик словно не слышал её, - я попрошу тебя сводить новенькую туда, где мы были вчера и объяснить ей всё так, как если бы объяснял я сам.
Гай поперхнулся.
- Черт, Вик! Ты хотя б подождал, пока я доем!
- Что там? - с любопытством спросила Кати.
- Увидишь, - загадочно проговорил Вик.