Через открытую форточку льется свежесть отмытого воздуха, ветер загоняет капли внутрь, разбивает о подоконник прозрачными кляксами. Вместо грохота моторов слышен шум танцующих в такт грозы деревьев. Джен сидит на подоконнике с чашкой горячего пуэра, чувствуя, как изредка капли попадают на загривок, отчего по спине пробегают мурашки.
Озадаченный Джа, сгорбившись за столом как вопросительный знак, прихлебывает чай из кружки.
— Расскажи, пожалуйста, во всех подробностях, что ты видел.
— Издеваешься, да?
— Ни в коем случае, — Джен с трудом сдерживает язвительный смешок, от чего голос звучит еще серьезнее.
— Их было двое. То есть, я видел обоих. Обычно только жертву ведь вижу, а тут… Как будто съемка двумя камерами одновременно. Они встретились в центре, на Ленина, в той части улицы, которую еще не отреставрировали. Просто подошли друг к другу возле Ибиса, поулыбались, ни слова не сказали и зашли в отель. Мужик снял номер.
— Ты слышал его имя?
— Нет, — с досадой. — Он просто сунул портье паспорт и пятитысячную купюру. И попросил побыстрее их оформить. Запомни я имя, уже торчал бы в интернете.
— Ну да. И что потом?
— Они поднялись в номер. Не из дешевых, кстати, взяли. Сразу разделись, поразвлекались как перед концом света, покурили в постели. Потом собрались, вышли из отеля и разошлись в разные стороны.
— Интересное кино.
— Да уж.
— А о чем они разговаривали?
— Странно так. Разговаривали будто давно знакомы, он про семью спрашивал, как дети учатся, ну знаешь, вся эта хрень, когда дают друг другу понять, что между ними только секс и на разрушение семьи никто не претендует.
— Не знаю, вообще-то. Я в любовниках никогда не ходил.
— Ой, ладно тебе. Так вот, а смотрели они друг на друга, будто впервые увиделись за очень долгое время. Женщина, когда разделась, покрутилась перед мужиком, как перед зеркалом, типа посмотри, какая я. Мужик посмотрел, назвал ее «Красоткой». Она ответила, что он тоже ничего.
— Онлайн знакомства, — догадался Джен. — Они могли неделями переписываться, слать фотографии, а увидеться впервые.
— Кстати, да, — согласился Джа. — Похоже.
— Ну что ж, поздравляю, у тебя открылся новый порно-канал.
— Смешно тебе, — Джа насупился. — Вообще не понимаю, что происходит. Может, случайно встретились две будущие жертвы и мой радар переклинило?
Джен со вздохом встаёт с подоконника. После похмельного утра и затяжного приступа Джа его аккумулятор разрядился и на распутывание вселенских загадок вообще нет запала.
— Если они оба жертвы… Ты ведь видел их обоих, причем, без одежды, заметил что-нибудь?
— Нет, не заметил.
Поднявшись, пророк забирает опустевшую чашку из рук Джена и вместе со своей несёт мыть в раковину.
— Я бы тебе сразу сказал, — сквозь шум воды говорит Джа. — Не видел никаких отметок. Может, они там, где не увидеть.
— Или на теле их нет, — осторожно подсказывает Джен.
— Может, и нет, — угрюмо соглашается пророк, вытирая полотенцем руки. — А может, они не на теле.
Джен в ответ лишь пожимает плечами.
Дождь проходит только к вечеру. Солнце вываливается из-за туч и палит, будто отрывается за продолбанный под прикрытием день. Если бы не грязевые топи вокруг — самое то позагорать на траве пузом кверху.
Работы нет, Джен мается, выискивая по дому, не сломалось ли что-нибудь. Джа не выходит из комнаты, и это смиренное безмолвие сводит на нет уверенность в собственной правоте. Лучше б орал и выпендривался.
Звук заглохшего у ворот мотора поначалу очень обрадовал. Прикатить на машине могли только клиенты. Шаря по гостиной в поисках парного тапка, Джен дает зарок, что если продаст сейчас байк — просадит всю выручку у Косы. И насрать на завтра, Джа неплохо справляется с его похмельем.
Хорошо, что глянул в окно, прежде чем выйти из дома.
— Я что, вчера адрес выболтал? — в памяти Джена от пьяного разговора только белесое пятно.
Джа спускается по лестнице еще на три ступеньки и наваливается на перила, чтобы выглянуть в окно, не засветившись снаружи.
На припаркованном перед воротами Форде до самых стекол нет живого места — все в грязи, будто тачка переплыла болото. Зато серебристая крыша радостно отсвечивает в космос идеальной полиролью. У машины трутся трое. И если появление татуированного солдата Джен мог бы списать на развязанный вискарем язык или партизанские навыки Макса, то огненно-рыжая девчонка с драконом на груди — не иначе как вестник больших неприятностей. Джен помнит ее блондинкой. Так же отчетливо, как подаренное пророком прозвище «Птенчик».
— Не выбалтывал, — трезвая уверенность Джа только подливает керосину. — Вторую девчонку знаешь?
Джен мотает головой, пытаясь разглядеть лицо шустрой подружки получше. Но она не замирает ни на секунду — вертится по сторонам, откидывает челку, размазывает кедами по асфальту земляной бордюр.
— Я ее тоже не помню. О, смотри — Юль Косовна идет, пошли наверх, у меня в комнате окно открыто.
Джен не рискует светиться, поднимаясь по лестнице напротив окна, и подтянувшись, перемахивает через перила. Распахнутое настежь окно действительно позволяет подслушать разговор, тем более что подружка старых знакомых — вечный двигатель с фонтаном эмоций.
— Что значит «не продадут»? Крошка, ты шутишь? — доносится с улицы, и Джена перекашивает от фамильярности шустрой девахи. Мало того, что рискнула полезть к Юле с обнимашками, так еще и за языком не следит. Никому в округе не позволено называть Юлю «девчонкой», а уж за фривольную «крошку» и вовсе есть шанс схлопотать отлично поставленным ударом правой.
Судя по съехавшей челюсти Джа, его эта сцена обескураживает не меньше.
— Не шучу я, — добродушно улыбается Юля, и вторжение в личное пространство ее, судя по всему, ничуть не напрягает. — Говорю, у них байков — целый гараж. Для меня они скинут две-три штуки. Может и пять. Но уговорить продать хоть один Нортон? Нет, Савва, даже не надейся.
— Как говорит Падре: «Готов ли ты отдать свою кровь или забрать чью-то жизнь ради мечты?» — самоуверенно ухмыляется Савва, подтягивая кожаные митенки. — Дайте поговорить с чуваками. А там посмотрим.
— Падре? — хрипло шепчет Джа. Отталкивается носком от подоконника и катится на офисном стуле к стене, шурша колесами. — Да она из «Эквитас». Все, пиздец спокойной жизни.
Джен, сидя на тумбочке, откидывается назад до удара лопатками в прошлогодний календарь с видами Фиджи.
— Зато они не по наши души.
— Ага, по наши мозги! — стонет Джа. — Помнишь, что парни с мотоклуба рассказывали? Этим девкам если что взбредет — по головам пойдут, из Ада достанут и не успокоятся, пока не получат. От них же все остальные тусовки шарахаются. Джен? Ты к ним собрался что ли? Эй!
Джен не трудится обходить кровать, перекидывает через нее свои тапки и шлепает наперерез.
— Мне не впервой с упертыми договариваться, — отмахивается он. — Ты идешь?
— Нахрена? — ворчит Джа, но срывается следом из комнаты. — И на что ты намекал про упертых?
— Да так. Похоже, эта Савва тут за эксперта по мотоциклам. Мы с Максом вчера про байки не трепались, не помнишь?
Джа тормозит у лестницы, задумывается.
— Помню, как ты заливал про свободу. Ветер в харю, а я шпарю, и все в таком духе. Проняло, видать, парнишу. Он, вроде, на квартиру откладывал.
— Ну, ясно. Или еще от виски не отошел, или отговаривать бесполезно. И не зря ему так Нортон уперся. Интересно другое, — Джен сует ступни в непросохшие кеды, морщится и достает другую пару с обувной полки. — В обед ты надрывался, что должен во всем разобраться, весь день проползал по фоткам этого парня, а сейчас шуганулся отвязной девчонки из байк-клуба? Для тебя «Эквитас» страшнее ментов?
Джа нервно дергается к двери, но Джен перехватывает его за локоть. Больно. Джен никогда не позволял себе такого раньше.
— Причем здесь…
— При том! Джа, там двое наших «клиентов», — Джен отпускает друга и показывает кавычки пальцами. — Вместе. И что-то не заметно, чтобы ты рвался выяснить связь между ними.