— Сколько лет ни есть — все мои, — насупилась девушка. — Раз говорю — значит так и есть.
— Ступайте. — Глузд неторопливо указал нам рукой на выход. — Дело к полуночи, самое время. Как выполните волю владычицы — возвращайтесь, мы станем ждать вас тут до рассвета. Не придете — ваша вина и ваша беда.
— А если подробнее? — уточнил я.
Мне, естественно, не мог не прийти в голову крайне простой и незамысловатый вариант, как выпутаться из всей этой истории. Теоретически ведь можно просто взять да и затихариться на острове до рассвета, не приближаясь при этом ни к каким мегалитам и вообще не отсвечивая. Ну, разве что за это время удалить из нашей компании потихоньку Аркашу, как лишнее звено, к примеру, скормив его Марго, а с рассветом податься куда подальше от гор и поближе к людям. Дальше же все вообще очень просто — аэропорт, самолет, Москва.
Вот только это, увы, не мой путь. Мне необходимо попасть в Навь, это та главная цель, к которой я иду не первый год, и путь к ней проходит под этими горами. Значит, я должен туда вернуться, со щитом, на щите — но должен. Только вот кроме меня тут еще люди есть, и у них на этот счет могут быть совсем другие соображения, причем ни винить их в этом, ни тем более осуждать не собираюсь. Может, оно так даже и лучше. Время бессмысленного скитания по горам прошло, в происходящем появилась некая ясность, и большой отряд мне уже не столько подмога, сколько в каком-то смысле обуза. Например, та же Белозерова мне даром в нем не нужна. Да что там — лично мне для спокойствия хватит одной Марго, чтобы было кому спину прикрыть.
Потому если есть шанс вернуться не всем, то его неплохо бы использовать. Вот только кажется мне, все не так просто, как хочется. Как, впрочем, и всегда в жизни.
— Если сгинете там — то беда. — Палец Глузда показал на выход, за которым уже виднелось темное небо и деревья. — И жизнь потеряли, и службу не исполнили. Погано то.
— Погано, — согласился я. — А в каком случае сработает вариант «вина»?
— Если надумаете обмануть нашу владычицу, — спокойно объяснил воин, — и дела не сделаете, и возвращаться до первых лучей солнца не восхочите. Мы на остров не ходоки что ночью, что днем, да и будь по-другому, все одно искать вас не пошли бы. На что оно нам? Не пришли — стало быть, либо сгинули, либо предали. Если мертвы — честь вам и хвала, ушли как воины. Если нет, если сподличали — за нас все сделают горы.
— В смысле? — тряхнула головой Метельская.
— Обмануть нашу владычицу — все одно что самому себя проклясть, — пояснил Глузд. — С того момента каждый камушек, каждая скала, каждая осыпь будет знать, что вы враги. Даже не враги, а хуже — клятвопреступники. И поступать с вами сообразно. А еще знайте: неважно, один слово преступил или же все. Ответ станете держать общо.
— Весело, — еле слышно произнесла за моей спиной Марго.
— Тут на острове власти госпожи нет, предатель может обитать без боязни, — равнодушно отметил воин. — Там, в долинах, в городах — тоже. Но путь отсюда туда все одно лежит через горы. Даже если озеро переплыть — и то. Смекаете?
Ну вот и все. Похоже, наша компания окончательно стала похожа на попугайчиков-неразлучников — мы теперь друг без друга никуда. Ну разве что только на тот свет.
— А если мы поручение не выполним, но сюда до рассвета как положено придем — тогда как? — уточнил я. — Мало ли как оно на острове получится?
— В эту ночь не исполните — следующая наступит, — равнодушно пояснил воин. — За ней еще одна. Ну а если вы и головы не сложите, и такого простого дела сладить не сможете — тогда не знаю. Тут госпожа наша решать станет, что с вами, лядащими, делать. Все, ступайте. Да помните — до первого луча солнца тут быть должны, потом мы дверь затворим и хода сюда вам уже вовек не будет! Прощения — тоже.
— Ага, — кивнул я и двинулся к выходу, следом за чуть ли не побежавшим вперед Аркашей.
Мир за пределами тоннеля, вход в который воины Глузда закрыли сразу после того, как последний из нас вышел наружу, и в самом деле показался мне раем. Небо, звезды, деревья, шумящие листвой, напоенный влагой воздух.
И — луна. Висящая, кажется, прямо над нами, огромная, уверенно идущая к полнолунию. Сколько там со слов Хозяйки осталось до крайней точки? Шесть ночей? Очень похоже на то.
Вот только как я ни вглядывался, никакой особой красноты в ночном светиле не разглядел. Как видно, для этого не обычный человеческий глаз нужен. Для этого надо быть тем, кто под луной живет.
— Видно, дождь недавно прошел, — с блаженством выдохнула Светлана. — Ох, хорошо-то как!