— По ходу да, — не менее удивленно ответил я.
Артефакт, артефакт… Господи, чего только на свете не бывает, а?
Интересно будет глянуть на лицо Хозяйки, если дело выгорит, мы ей эту штуку вручим, а после объясним, куда она ее может пришпандорить!
— Не кровать, а ложе! — сурово поправила нас тень. — Стражи это, люди! Сильные, бесстрашные, неуязвимые. Трех мы лишились, их у нас забрали. Днем мы бессильны, можем только смотреть, потому ни помешать ворам, ни остановить их, ни наказать неспособны. Этот — последний.
— И он зачем-то нужен той, что меня послала, — развел я руки в стороны. — Она женщина, потому сама не всегда может объяснить свои желания. Равно как никогда и не откажется от того, на что нацелилась. Если не вернемся мы, она пошлет кого-то еще, и снова, и снова, и снова. Всегда найдутся те, которым что-то надо от нее. Горы богаты, вам ли не знать, а люди все так же жадны до золота и каменьев.
— Не говори лишнего, человек, — посоветовала мне тень. — Не рушь дом, что ты построил, он может похоронить тебя под своими обломками.
Ага, переборщил маленько, есть такое. Иную кашу маслом испортить все же можно. Но, хвала небесам, отделался только первым предупреждением, которое сразу дало мне понять две вещи. Первое — все мои хитрости они, похоже, считали на раз. Второе — мне все же удалось закрепиться на позициях. Но при этом второго предупреждения не последует, о чем нельзя забывать.
Впрочем, дело, похоже, идет к финалу. Правда, что-то пауза затянулась, и это начинает меня беспокоить.
— Мы не любим незваных гостей, они нарушают наш покой, — наконец произнесла тень. — К тому же не так часто нам доводится покидать наши подземные чертоги и выходить в мир. Не хочется тратить эти редкие часы на докучливых мух вроде тех, кто сейчас стоит между деревьев и смотрит на нас.
Я глянул по сторонам, но никого не заметил. Но оно и не странно, я же не Ходящий близ Смерти и не бесплотник. Это их прерогатива.
— Мы отдадим тебе то, что ты желаешь, — выдержав еще одну паузу, заявила тень. — Но есть два условия, что требуется выполнить.
— Слушаю, — с достоинством произнес я.
На самом деле внутри у меня все ходуном ходило. Будь на их месте вурдалак какой-то или ведьма, тогда какие-то варианты условий сделки можно было бы предположить. Но что могут запросить эти ходячие древности — даже представить не могу. Хотя нет, по одному пункту у меня версия имеется, но вот по второму…
— Ты должен будешь поручиться за то, что отправившая вас сюда женщина более никогда нас не потревожит, — мерно проговорила тень. — Ни она сама, ни ее слуги, ни посланцы вроде вас — никто. И никогда. Порука тому — твоя жизнь.
Весело. Да как же я такое прогарантировать могу? Тем более с таким залогом?
— Впрочем, жизнь любого из тех, кто пришел с тобой, нас тоже устроит, — негромко, так, что ее услышали только мы, добавила тень. — Кроме мертвой, разумеется. С нее взять уже нечего.
Не сговариваясь, мы переглянулись с Метельской, а после оба уставились туда, где в траве лежали наши спутники.
Глава 7
— Девку непутевую не трожь, — очень тихо произнесла Метельская. — Она не при делах. Придурка своего сколько угодно закладывай, его не жалко. Ее не дам.
— Резонно, — подумав пару секунд, согласился я. — Она под раздачу попала случаем, вешать на нее такой долг не сильно правильно.
Если говорить честно, то подобные нюансы меня вообще-то волновали редко. Раз ты куда-то сунул свой нос, то будь готов нести ответ — так меня учил Мирослав, я эту науку усвоил крепко, хотя бы потому, что заплатил за нее по самой высшей ставке. И именно потому не сильно бы переживал, случись именно Марине стать закладной вирой, сиречь оплатой. Так карта ее легла, что теперь поделаешь? И еще — заклад все же более мягкий вариант, чем та пакостная тема, в которой присутствуют камень с распростертым на нем телом, нож с кривым лезвием, кровь и прочая нездоровая экзотика. На такое я, как и было сказано, точно не подписался бы. При любых раскладах.
Но с Метельской ссориться сейчас я не хочу — это раз. Про старшего Белозерова тоже забывать не след — это два. Хочется надеяться на то, что мне в Москве все же предстоит сколько-то лет еще жить да поживать, и в личных врагах дядьку из списка Форбс я видеть не желаю. Нет, я его не боюсь, но и нарываться на неприятности вот так, без особой нужды, не желаю. А доченька ведь наверняка ему все наши приключения от и до расскажет, случись ей в город вернуться. Поверит он в них или заподозрит, что любимое чадо снова какую-то синтетику жрать начало — не знаю, но, если не ровен час Маринка вдруг скончается при невыясненных и нехороших обстоятельствах, копать папаша начнет всерьез, после чего запросто может выйти на меня. Тем более что он, насколько мне известно, кое-что о темной стороне Москвы ведает. Кто-то, по-моему, Арвид, рассказывал мне в прошлом году, что Ходящий близ Смерти именно для этого товарища добывал гармалу, да не простую, а ту, что раз в семь лет цветет на самом старом московском кладбище, причем выдавая не более пяти соцветий. Так-то гармала есть природный яд из сильнейших, но именно эти редчайшие цветки обладают невероятной целительной силой. Мертвого из могилы не поднимут, но кое-какие серьезные заболевания могут изгнать из человека если не навсегда, то надолго. Не знаю, что этот богатей пообещал ему за труды, но думаю, награда была запредельно высока. Хотя, конечно, и молодой Ходящий хват еще тот — прибрать к рукам уникальный цветок, да еще на том погосте, где безраздельно правит самый сильный и недобрый из московских хозяев кладбищ, к которому даже отбитые на всю голову сотрудники отдела не суются — это, знаете ли, почти эпический подвиг.