Фаина опять было села шить, но вскоре встала, решительно толкнула дверь в соседнюю комнату и замерла на пороге с квадратными от ужаса глазами. У окна на полу в луже крови лежала Мелитриса. Дурной крик только потому не вырвался из глотки дуэньи, что она запечатала отверстый рот кулаком. "Мелитриса, бедная, бедная...- пронеслось в голове и тут же где-то рядом тооненьким ручейком:- Вот и кончилась моя заграничная жизнь, завтра в отчизну отошлют, будь она неладна..."
Надо бы ее поднять, Мелитрису бедную, но как это страшно перепачкаться в крови. Может быть, она еще живая? Фаина сделала нерешительный шаг к окну. В этот момент в дверь постучали и сразу вошли.
- Эт-то еще что?- услыхала она голос Лядащева.
- Уби-или! Вот... уби-или! - заголосила Фаина.
- Молчи! - коротко крикнул Лядащев, и она опять заткнула рот кулаком.- Доигрались, недоумки,- прошипел он сквозь зубы, и нельзя было понять, ругает ли он всех тех же врагов или себя с сотоварищами.
Меж тем он подошел к убитой.
- Кто это?
- Стрелял кто?- не поняла Фаина.- Я не видела.
- Да я не об этом...
Только тут у Фаины словно пелена с глаз упала - это же не Мелитриса! Мантилья на плечах убитой - Мелитрисина, а все остальное... святый Боже... да это же служанка!
- Тише... она жива. Стреляли из окна,- Лядащев указал на небольшое, с опаленными краями отверстие в мантилье.- Где Мелитриса?
- Не знаю,- Фаина всхлипнула.- Понимаете, мы шили... Да не смотрите вы на меня так, сударь! Мы шили, а она вышла. Говорит, спать хочу. Ой, лишенько! Может, ее похитили?
- Немедленно беги к хозяину. Надо лекаря. Ничего не объясняй, скажи только, мол, барыне плохо. И позови его сюда.
"Уж я-то позову. Только бы понял..."- всхлипнула Фаина.
Хозяин "Синего осла" был умным человеком. Ему было достаточно одного слова "лекарь", а самым внятным пояснением к происходящему служило лицо Фаины. Он поспешил в апартаменты русских.
-Все волнение и испуг хозяина уместились в коротком возгласе: "Ах, Марта!", в нем звучало явное осуждение, только не понятно - кому. Разговор с Лядащевым был беглым.
- Она умрет?- хозяин безрезультатно пытался нащупать пульс Марты.
- Не знаю.
- Помимо лекаря надо бы...- он замялся.
- Вы хотите упредить полицию? Это ваше право. Может быть. Марту подстрелили из ревности? Хозяин диковато посмотрел на Лядащева.
- Я так понимаю, что стреляли как раз в вашу барышню, но промахнулись... попали в мою.
- А вот об этом забудь,- Лядащев вдруг перешел на "ты",- в мою барышню стрелять совершенно некому и не из-за чего.
Появился лекарь- толстый, надменный и решительный.
- Господа, ее надобно уложить в постель. Вот тут все забегали, засуетились. Лекарь осмотрел раненую и поставил диагноз: рана тяжелая. Марта без сознания и может пребывать в таком состоянии до пяти дней, после которых либо умрет, либо очнется. Шансы, как говорится, пополам. А пока надо ее унести из комнаты постояльцев.
К общему облегчению решено было до прошествия пяти дней полицию в известность не ставить. А там видно будет...
- Одеяла, носилки, простыни!
Лядащев смотрел на безжизненное лицо раненой. Какого черта этой дурехе понадобилось в комнате Мелитрисы? Не иначе, как пропажа туфель ее рук дело. Но хотелось бы знать: на постоянной ли она службе у известных людей или выполнила разовую, случайную работу...
Подробности происшедшего Лядащев узнал много, позднее, да и то не до конца. Случилось все так. В то время, как Фаина направилась на кухню. Марта с подносом в руках пошла в их апартаменты. Оставив на столе Фаины чашку с кофе, она прошла в комнату Мелитрисы. Отсутствие хозяйки позабавило служанку, загадочные русские давно не давали ей покоя. Кто они? И почему вчерашний господин расспрашивал о них с таким любопытством? И уж совсем смешно- попросил достать туфли этой гордячки. "Но господин мой, это воровство!"
"Воровство, если бы ты их забрала себе. А это услуга...",- и достал золотой.
Скажите, какой щедрый! Можно подумать, что она таких монет не видела. Еще и подмигивал многозначительно. А вообще ничего себе на лицо, только худ. "Когда русские съедут, я подарю эти туфли тебе",- сказал господин при расставании. Жаль, что ему эта мантилья не понадобилась. А то он бы и ее подарил...
Она и не заметила, как стала играть в барышню, накинула на плечи мантилью, села к окну. Здесь и поймала ее пуля.
В тот момент, когда раненую переложили на носилки, в комнате появилась Мелитриса. Она посторонилась, давая носилкам пройти. Независимое и даже дерзкое выражение лица, с которым она явилась, остывало на глазах, и когда Лядащев спросил с металлом в голосе: "Где вы были, Мелитриса Николаевна?",она ответила не только растерянно, но и виновато:
- Я вышла погулять... То есть не вышла, вы правы. Вылезла в окно. Но что у вас тут происходит?
- == Служанку подстрелили,- всунулась вдруг Фаина.
- Придержи язык!
Фаина тут же отошла в угол, совершенно стушевавшись. Видно, шок от недавних событий еще не прошел, если она взялась давать пояснения, и при ком? - при Василии Федоровиче. Мелитриса с ужасом смотрела на свою простреленную, окровавленную мантилью, что валялась на полу.
- Фаина, соберите все. Мы переезжаем,- сказал Лядащев и, обернувшись к Мелитрисе, бросил: - Пошли.
По темным улицам шли молча. Лядащев явно торопился, девушка еле поспевала за ним. Так вот, оказывается, чем кончаются шпионские игры? Кому помешала эта белобрысая клуша и зачем ей понадобилось напяливать на себя ее мантилью? О том, что чья-то злая рука метилась не в служанку, а в нее, Мелитриса старалась не думать - глупо, нелепо, страшно!
Наконец, дошли. Маленький, словно в землю вросший дом, дубовая дверь, фонарь над входом чуть теплится. Сложный, условный стук молотком...
Глухой голос спросил по-немецки:
- Кто?
- Я бы хотел видеть господина Гука. Дверь отворилась. На пороге со свечой в руке стоял Аким Анатольевич собственной персоной.
- Ну вот мы и опять вместе, княжна,- сказал он почти ласково. Круг замкнулся.
Маленькое пояснение
В жизни то и дело происходят таинственные и страшные события- убийства, похищения, предательства- слов не хватит перечислять. Сторонний наблюдатель не в силах разобраться в подоплеке этих страшных дел, но в романе таинственный сюжет разжевывают и в рот кладут. Вопрос только - разжевывать ли сюжет по ходу повествования или для пущей заинтересованности выдать все тайны залпом в конце романа. Сознаюсь, автор более любит, чтобы все было понятно. Когда читатель не бредет в потемках, право, это очень помогает чтению.