Случился во время этого разговора давний друг их семьи Александр Аверьянов, Саша его с самого раннего детства знала. Он тогда особого участия в разговоре не принимал, но, судя по дальнейшим событиям, запомнил и, спустя несколько месяцев, приехал к Саше.
— В Подмосковье сейчас землю продают. Есть несколько участков, уже выведенных из государственной собственности, которые для строительства мало пригодны, да там пока еще и лес стоит, нога человеческая не ступала. Вот если эти участки купить, то там вполне можно обустроить кладбище для животных. Ну как, Сашок, возьмешься?
— А это дорого, дядя Саша?
— Да в том-то и дело, что копейки, говорю же, для стройки земля практически непригодна. Но для начала надо, чтобы юристы все документы, как положено, оформили. А там посмотрим, будешь хорошо себя вести, может, я тебе подарю эту землю, — с улыбкой заметил Александр и уже серьезно добавил: — Ты же знаешь, я собак тоже люблю.
— А как ее оформляют? Надо, наверное, кучу инстанций обойти.
— Ну это и вовсе не твоя забота, для этого специальные люди есть — риелторы, юристы. Целые фирмы работают, так что не забивай себе голову прежде времени, — успокоил Аверьянов.
Через пару недель он появился снова, сказал, что обо всем договорился, надо только поехать к нотариусу и выписать доверенности на двух риелторов, которые и займутся оформлением. Процедура оформления стандартных доверенностей много времени не заняла, Аверьянов забрал документы и уехал.
Жизнь есть жизнь, со своими хлопотами и заботами, а трое деток забот и внимания требовали беспрестанного. Саша о покупке земли вспоминала не часто, а, даже когда встречала дядю Сашу, все спросить его забывала. Потом случилось непоправимое. У Александра обнаружили неизлечимое заболевание. «Сгорел» он за несколько месяцев.
И год прошел с тех пор, и другой, давно уже истек срок действия тех земельных доверенностей, выписанных на двенадцать месяцев. Еще когда стало известно, какое страшное заболевание у Аверьянова, Саша решила, что теперь-то ему точно ни до чего, и даже спрашивать не стала, как обстоят дела с покупкой участков. Жила без этого и дальше проживет…
Вот так и жила до того дня, пока не нагрянули в дом с обыском. Рассказывая все это девчонкам, Саша вновь и вновь, сама для себя, пыталась проанализировать, что же произошло, за какие грехи оказалась она в этой тюремной камере. И не находила ответа.
— День и ночь голову ломаю, а понять все равно ничего не могу, — сказала она девчонкам, завершая свой невеселый рассказ.
— Все ты врешь! Только овечкой прикидываешься, сидишь тут заливаешь, за дурочек нас всех считаешь! — неожиданно взорвалась «транзитница» Инга, появившаяся в 312-й три дня назад.
— Тебе в обвинительном какая сумма предъявлена?
— Вроде, тридцать восемь или тридцать девять миллионов…
— И что ты хочешь сказать, что слямзила почти сорок «лимонов» и не знаешь, как ты их украла?
***
…О себе Инга, занимая свободную транзитную «шконку», скупо рассказала, что «взяли» ее за кражу мобильных телефонов, куда переведут дальше — не знает. В первую же ночь, сразу после отбоя, неслышно прокралась к Саше, шепотом попросила сигаретку. «Как тебя угораздило в таком гадюшнике оказаться?», — спросила так же шепотом. И стала рассказывать всякие гадости про обитательниц камеры.
«Что б я знал о людях, если бы не сплетни», — припомнилось Саше, и кстати и некстати, когда-то прочитанное высказывание француза Дени Дидро. «Неужто о людях он судил только по сплетням», — отрешенно подумала она.
— Откуда ты все это знаешь? — изумилась Саша, — ты же только сегодня к нам попала.
— Да уж знаю, раз говорю. Просто я сразу заметила, что ты не такая, как все, вот и хочу тебя предупредить. Чтобы ты была с ними поосторожнее. Ты думаешь, они к тебе хорошо относятся? Хрен! Им передачки твои нужны, жратва твоя, чтобы барахлишко ты им подкидывала, деньгами помогала. Понимают, что у тебя все будет.
— Да с чего ты это взяла?
— Да ладно, — хмыкнула Инга. — Думаешь, я не знаю, кто твой папаша. И не смотри ты на меня так. Никому не скажу, я же добра тебе желаю.
Эти ночные беседы продолжались еще дважды. А на третью ночь Инга предложила Саше рассказать, что же произошло на самом деле, глядишь она, многоопытная, сумеет дельным советом помочь.
— Спать хочу, — коротко ответила Саша и отвернулась.
И не в том даже дело, что заподозрила она назойливую соседку в чем-то предосудительном, просто чисто интуитивно была ей эта сплетница неприятна. Откуда ж было знать неискушенной, чистой душой и доверчивой к людям Саше, что Инга, а на самом деле Татьяна Козлова, была одним из лучших агентов Прутика, подполковника Пруткова, которая в следственных изоляторах выполняла самые деликатные его поручения.