— Только до вечера, девочки!
И тут-то Андрей Маркин разглядел матросов. Всего он мог ожидать, но только не этого.
Четыре блондинки в форме морского училища, стройные и отважные, эмблемы-галуны-нашивки-шевроны-якоря — все честь по чести, юбки-мини, только чуть-чуть прикрывают самую малость то, что обычно прикрывается.
Маркин подошел поближе. Берег застыл в изумлении. Никогда здесь не видали столько красавиц сразу. Одна к одной — хоть умри от разрыва сердца.
«Пора знакомиться», — оправился от потрясения Маркин.
— Алина…
— Аэлита…
— Агнесса…
— Аделаида…
«Авдотьи вы!» — весело подумал Маркин и представился:
— Андрэ…
Здесь привыкли, что в навигацию на берег приходят моряки, возникает быстротечная дружба и любовь, у незамужних береговых девушек просыпается повышенный интерес к морю. Из года в год все одинаково. А тут на тебе! Вместо моряков на берег сходят морячки, да такие, что даже наиболее стойкие женатые мужчины и те пришли в клуб, хотя в обычное время их на культмероприятия не заманишь.
Местные девушки сразу же бойкотировали приезжих морячек, справедливо узрев конкуренцию. Бойкотировали и местных парней, уделявших им внимание. Так Маркин попал в опалу Аминак.
А Маркин не мог остановить свой выбор ни на одной, так они все нравились ему. Ничего подобного не видел в своей жизни Маркин. И вряд ли еще увидит.
«Когда у нее такие ноги, лицо ей уже ни к чему, — подумал Маркин. — Эх, Аделаида!»
Он подошел к ребятам:
— Что будем делать?
Ребята застеснялись.
— А вдруг они не согласятся?
— Как это не согласятся? — удивился Маркин. — Они на берег сошли культурно-содержательно отдыхать. Так? А мы должны быть гостеприимными хозяевами. Так? Нерпы и песцов, чтобы одарить, у нас хватит.
И сам, набрав полную грудь воздуху, смело (только поджилки тряслись) направился к Аделаиде.
Предложение провести вечер вместе было принято сразу же. И вот гостьи уже в домике, который целиком занимали два парня-строителя, холостяки, а к ним присоединился Маркин, проживавший до этого у Вири, и молодой заведующий ТЗП[8], у которого есть все в кое-что осталось еще с минувшей навигации.
Оказалось, что в сумочках у девушек был ром, сигареты, зажигалки — «товары для туземцев», как тут же смекнул Маркин.
Ну, что же, пригодится и ваш ром, и наш спирт, и наше перемороженное вино, и ваши сигареты, и ваш транзистор особенно, поскольку в полярный день электростанция дает энергию только до двенадцати ночи, а без музыки — что за веселье?
Прикрыл Андрей Аделаиду пыжиковым пледом, а трех других красавиц посадили на белую медвежью шкуру. Молодой заведующий ТЗП принес оставшиеся с зимы дефициты — две трехлитровые банки кетовой икры и смородиновый компот в изобилии.
Все удивлялась Аделаида:
— И через два с половиной года отпуск? На полгода?
— Да, на шесть месяцев!
— Так за полгода язык можно выучить!
«И научить зайца играть на барабане», — подумал Маркин, а вслух сказал:
— Если бы я догадался именно так проводить отпуск, уже, наверное, стал бы полиглотом.
— И вы ни одного языка не знаете? — искренне удивилась Аделаида.
— Да куда уж нам?
Она включила транзистор. Приятный баритон исполнял залихватскую песню на английском языке.
— Хотите переведу? — предложила она.
— Ага…
Аделаида прислушалась к пению. Потом кивнула, наверное, сама себе:
— Он поет: «Я полюбил девушку, а она танцует рок-н-ролл. Теперь я тоже танцую рок-н-ролл, потому что моя девочка — лакомый кусочек». Извините, что перевожу не в рифму, я не умею так быстро стихи сочинять. Песня эта очень милая, под нее танцуют. Очень веселая песня. Давайте танцевать!
Пошли танцы. Девочки показали класс. Понял Маркин, что отстал от жизни. Вон что на материке творится — танцуют как хотят.
Долго шло веселье с музыкой и тостами. Лишь под утро угомонились, разбрелись парами по комнатам. Закутал Маркин Аделаиду в пыжиковый плед и очень уютно устроился с ней на кухне.
После утреннего чая пошел Маркин провожать девушек на берег.
А там давным-давно капитанский бот стоит. И боцман.
Он выстроил девушек. Прошелся перед ними молчаливо. Еще раз прошелся вдоль строя.
Маркин на всякий случай присел на бревнышко в стороне.
— Так, значит, — кашлянул боцман. — Передовики учебы, отличники практики. Языки учим, в загранку собираемся. А дома не ночуем. Так?