— Сначала мы сходим к отцу.
— Конечно.
— Он там. — Она махнула рукой в сторону сопок.
— Я хотел с ним посоветоваться. Он много знал, это надо сохранить. Напечатать.
— Его легенды?
— Все. И легенды. И все, что знал.
— Ты хочешь быть русским наблюдателем?
— Нет. Наблюдатель — это хорошо для Вири. Это главная его работа. Наблюдатель для меня — плохо.
— Надо быть, как он, и тогда будет хорошо, — просто сказала она.
— Надо жить, как он. А я так не сумею. Уже поздно это для меня.
— У нас есть старики. И пожилые женщины, старушки. Они тебе помогут. Я скажу — и они тебе помогут.
— Спасибо, Аминак. Я даже не подумал об этом.
— Они всегда помогут. Они знают, Вири любил тебя.
Утром шел густой пушистый снег. Маркин отвел Алика в школу. Потом вернулся домой и долго рубил дрова на улице. Люди обратили внимание, что он отвел ребенка, что остановился у Аминак, а не в доме для приезжих. И сейчас занимается по хозяйству. Все это к чему-то, просто так ничего не бывает. Маркин старался подольше задержаться на улице, чтобы видели. Пусть смотрят. Пусть наблюдают.
Жить и радоваться
Береги живое — и тогда сердце твое будет чистым. И ты сможешь просто жить и радоваться — радоваться наступавшему дню, улыбке женщины, рукопожатию друга и лепету ребенка…
Каждый дом этого поселка Павлов знает. И сейчас может ночевать хоть в любом, нет проблемы, все дома брошены.
Давно там нет людей, но его тянет к этим пустым домам, хотя маршрут — на тридцать километров западнее. Там жилой поселок. Там знакомые и друзья, но перед последними километрами он всегда останавливается в пустом селении.
Тут ромашки самые большие в Арктике, тут тропинки не зарастают, тут всегда самый крупный голец, тут ручей с самой чистой водой, и старый морж, вернее его туша, лежит в ручье, в самом его впадении в море: старик вышел на берег умирать, и потянуло его к воде. Так и лежит. Никто из чукчей и эскимосов его не трогает, ведь если лежишь в устье — вода в ручье все равно чистая.
Когда задуваешь керосиновую лампу и ныряешь в теплую ночь спального мешка, кажется, будто это тени бывших хозяев поселка колышутся на стене, а не блики огня из топящейся печурки.
Павлов любил эти редкие вечера умиротворения, ты доволен истекшим днем, друг твой тоже разомлел, не раздражает зряшными разговорами — так хорошо, и все заботы хочется забыть.
— Столько прошли, и совсем спать не хочется, — говорит Сергей Петренко, друг Павлова.
— Это от усталости. Когда очень устаешь — не до сна.
— Когда вставать? — спрашивает Сергей. — Пораньше?
— Все равно… Когда бы ни встали, за день управимся. Столько прошли — пустяки осталось.
Сергей, редактор районной газеты, в эту командировку (вертолеты не летали) вышел сам, потому что много чего было в письмах — и самогоноварение, и как бы случайно сгоревший склад с пушниной, и нелады в торговле. Он хотел разобраться. И очень кстати тут рядом оказался Павлов. А Павлову-то иметь попутчика, да еще такого, как Сергей, хорошо и не скучно.
Собственно, задача Павлова — обосновать документацией «райские уголки» на Чукотке: не верят в их существование, золото надо искать — не до «райских кущ»…
Днем они были на месте. Бросили пожитки в доме приезжих и поспешили в столовую.
Столовая еще работала. Она стоит на берегу моря, как и все здешние дома, из окон ее прекрасный обзор — всегда видно, как возвращаются с охоты зверобои, и сразу можно угадать, будет ли завтра в меню моржовая печенка.
— Чукотская диета, — наставлял Павлова Сергей, — ешь то, что хочется, а чего не хочется — не ешь!
У него было хорошее настроение.
Сегодня в меню моржовой печени нет. Эскимоска-официантка Зоя кивает головой в сторону моря: мол, не видите сами, что ли, почему. Гости не понимают: море весь день было тихое, как раз для охоты.
Павлов подходит к окну и глазам своим не верит: над горизонтом тучи, а все море покрыто белыми барашками. Местные охотники вообще все знали с самого утра и, несмотря на кажущуюся тишь, не вышли на промысел. Как быстро тут меняется погода!
— Давай на берег, Сергей! Все равно суббота — никого в конторе.
Он согласно кивнул, и они заторопились к морю.
— К Юле сходите! — крикнула Зоя. Они с Сергеем были знакомы давно, и она знала, что он из газеты.