— А что-нибудь для нас, для газеты, есть интересное? — спросил он.
— Да ничего, никаких событий. Тихо все… Вот только моржа мертвого выбросило на восточном мысу. Он был ранен, умер в воде — его и выбросило. Стреляли из десятизарядки, охотники определили… А у нас таких, винтовок нет. Кто стрелял? Так и не знаем… Много нехороших людей ходит по тундре, поди узнай…
— Наши не могут, — встрепенулся Павлов. — Геологи не имеют такого оружия. И у нас нет на побережье партий. Все в тундре.
— Я и не говорю, что ваши… А кто?
Только сейчас Павлов заметил в углу охотничий карабин.
— Калибр восемь и два? — спросил он.
Она кивнула.
— Хорошая машина, — вздохнул Павлов. — Но у нас лучше, семь пятьдесят шесть.
— Из этого тоже — хоть моржа, хоть медведя, — махнула она.
— Она у нас такую кашу три года тому назад заварила, — объяснил Сергей Павлову, — до сих пор кое-кто забыть не может.
— Не я одна, — скромно сказала Юля. — И вы тоже. Без вашей газеты я бы и не справилась.
А вот что было. Самолет ледовой разведки пролетел на малой высоте над лежбищем Кымынэй, хозяйкой которого и была Юлия Векет. В панике моржи бросились, давя друг друга, в море.
Векет записала номер самолета, число и время. Дала знать Сергею. Колхозная комиссия составила акт. Прилетел Сергей. Он помог Юлии написать статью «В защиту моржей». Статью перепечатала областная газета. Тут и началось! Областная охотинспекция подала в суд. Суд, изучив материалы следствия, взыскал с авиапредприятия шестьдесят тысяч рублей штрафа. А члены экипажа были оштрафованы на сто рублей каждый.
В горячке споров авиаторы подали встречный иск, обвиняя журналистов районной газеты в необъективности, профессиональной недобросовестности и чуть ли не в публикации сведений, порочащих доброе имя авиаторов.
Суд, изучив материалы дела, дополнительно за попытку дискредитировать работников прессы и автора статьи присудил авиапредприятию еще один солидный штраф.
Тут уж терпению авиаторов настал предел, и они решили повидаться наконец «с этим Векетом» и свести счеты.
Прилетели в село.
Каково же было их удивление, когда они увидели спокойную миловидную девушку! Но таким гневом пылали ее глаза, что члены делегации тут же «сменили курс» и принесли извинения. Авиаторы отпили с Юлией чаю в ее доме, а молоденький бортрадист сбегал к вертолету и вернулся с большой тяжелой связкой вяленой сельдятки, двумя копчеными нельмами и флягой спирта.
— Это вам, Юля. У вас такой рыбы нет. Это якутская. И спирт пригодится. В тундре очень помогает, от холода.
Когда чаепитие закончилось и все пошли к вертолету, бортрадист задержался:
— Будете в Якутии — заходите в гости. Обещаете? Честно? — Он снял с руки часы: — Возьмите на память. Прошу вас. Только тут время московское.
— Молоденький такой мальчик, беленький… — в голосе Юлии была теплота. — А часы… Вот они, — показала она, — хорошие, ночью светятся. — И вздохнула. — Я поняла: недавно он на Севере, романтик.
— Где-то в журнале я читал, что вышло кино с похожей ситуацией — там и моржи, и авиаторы, — сказал Павлов.
— Вот-вот, — встрепенулся Сергей. — Я тоже слышал об этом, но кино не видел. Материалы-то газетные разошлись повсюду, шум был большой. Неудивительно. А героиня вот она.
— Какая уж героиня! — отмахнулась Юлия.
— Нет, обидно. Наш ведь материал. А кинематографисты его взяли.
— Ну и что? — простодушно сказала Юлия. — Лишь бы польза была. Разве мало лежбищ на Чукотке? Может, где-то то же случалось.
— Нет-нет, это про нас, — безапелляционно заявил Сергей.
— Сначала кино посмотрим, — успокоил его Павлов. — Лишь бы кино хорошее было, — перефразировал он Юлию.
— А в Якутию хотелось бы? — спросил Сергей.
Она поняла намек, смутилась. Потом спокойно ответила:
— Да.
— Юля, сегодня у нас этот стол — и завтрак, и обед. Еще по кружке чаю — и можно на лежбище.
— Ужинать будем у меня, — твердо сказала хозяйка.
Они спустились по западному склону мыса с подветренной стороны и вышли на берег моря. Здесь береговая черта делала большую излучину, образуя лагуну. На той стороне лагуны чернели скалы, беспорядочное нагромождение каменных глыб, а узкая береговая полоса переходила в широкий галечный пляж.
Сначала Павлов думал, что пляж покрыт серо-бурыми валунами. Потом присмотрелся и понял: моржи.
— Никогда не думал, что они бурого цвета, — сказал он.