– А вот, смотрите! – вмешалась в просмотр тетка Иза, схватив Бешеного. – Компания моей племянницы, скандальный тип ниже всякого допустимого уровня!..
– Я в жизни не видала этой Лесной Тишины, да и этого второго тоже, – разозлившись, объясняла я. – О, садовый участок; ведь это же участок, да?..
Одному богу известно, наш ли это давний, или какой-то еще, участки ведь меняются…
– Изочка, это была ошибка, в каждом баре можно встретить подобных типов, – успокаивал тетку дядя Филипп.
– А та тварь рядом с ним, уличная красотка, странно, что я не вижу ее в этом преступном сообществе!..
– Это и есть место преступления? – взволнованно расспрашивала тетка Ольга, пытаясь вырвать из рук майора Лесную Тишину. – А трупа нет?
Я думала, что тело тоже фотографируют…
Дядя Игнатий обнаружил Каю Пешт.
– Ну, ничего не скажешь, настоящая красотка, однако мне она вовсе не кажется уличной…
– Игнатий, положи на место!..
– Может быть, вы разрешите мне провести опознание…
– Этот тип явно холерик по натуре…
– Это Пустынко, я уверена, недавно я его видела во второй раз…
– И вы еще в чем-то сомневаетесь? Она же их всех знает!
– Подумать только, разве она одна?.. Я, к примеру, знаю некоторых, которые тоже знают их всех…
– Твоя же собственная шляпа к нему полетела…
– А тебе какое дело до моей шляпы?..
Они разругались с огромным энтузиазмом, так как в дело вмешалась еще и бабушка, слишком занятая рассматриванием фотографий, чтобы достаточно решительно заставить их успокоиться. Зато она коротко комментировала и резко осуждала все их высказывания. Майор, по всей вероятности, уже начал сожалеть, что пришел ко мне со всем этим барахлом, вместо того чтобы выяснить все в управлении без столь многочисленного эскорта.
В разгар скандала вдруг объявился Рысек, тихонько присоединившийся к обществу.
– Я принес вареники и какой-то суп в супном термосе, – шепнул он мне на ухо. – Поставил в ваш холодильник, ну, то есть вареники, а не термос. И еще будет салат.
Майор заметил его.
– А, пан сосед с первого этажа…
– Я стучал, – тут же начал оправдываться Рысек. – Но дверь была открыта. У вас защелка испортилась?
Я попыталась убить его взглядом, но, похоже, мне это не удалось. Я сама тайком заблокировала автоматическую защелку после того раза, когда выскочила без ключей, чтобы иметь возможность возвращаться домой, и предпочитала не обращать на этот недочет внимание семейства. Заинтересовавшись ситуацией, Рысек смотрел не на меня, а на стол, и, видимо, по этой причине мой взгляд на него не подействовал.
Зато на него подействовали разбросанные снимки.
– О господи! – охнул он вдруг. – Вот негодяй!..
И схватил лежащую сбоку и оставленную семьей без внимания фотографию чего-то крайне странного.
Я бросила взгляд через его плечо и увидела на снимке нечто вроде шасси автомашины, вмурованного в покрытие и лишенного кузова. Я сразу же поняла, что это такое.
– Боже, Рысек, вы и фотографии делали?..
– Мы! – расстроился Рысек. – Это все та зараза паршивая, а ведь вовсе не выглядел такой зловредной обезьяной, вот, смотрите… Вот он!
В руке он держал фотографию мужчины, тем самым привлек к себе всеобщее внимание, но в этот момент вдруг заметил присутствие в семейном кругу майора и ужасно смутился.
– О, чтоб меня… Но это… А может, уже срок давности? Нарушение, но ведь никто о нем не знал!
Так как?.. Отпираться?
Вопрос был адресован мне, и таким путем я убедилась, что моя догадка была правильной.
– Несомненно, срок давности уже истек, – с нажимом заверила я его. – Пан майор, нарушение было в некотором роде транспортным: запрет въезжать, а кто-то по ошибке въехал, скажем так, не заметив знака…
– Там не было знака, – с болью, но честно поправил меня Рысек.
– Вот видите? Даже знака не было. Никто его на этом деле не поймал, штрафа не выписывал, он сам спохватился и тут же выехал…
– Тут же? – удивился майор, вглядываясь в прекрасное изображение вплавленных в асфальт остатков машины.
– Сам, лично, вышел немедленно…
– Не так чтобы немедленно, – вырвалось у Рысека. – Ботинки-то там остались…
– А носки?
– Носки частично сохранились…
– Где и когда это было? – деловито спросил майор, пренебрегая деталями гардероба.
Я объяснила ему, потому что Рысек утратил дар речи, и постучала пальцем по фотографии Бешеного.
– И вот этот тип, тот, о котором я вам говорила, испортил одну взлетно-посадочную полосу и выбросил на ветер миллиарды злотых. Они запретили туда въезжать, а парень въехал, за что был крупно наказан, а в принципе-то это было нарушение правил движения, поэтому я вас спрашиваю, истек срок давности или нет?
– Я, видите ли, пани, не из дорожной полиции…
– А вы обязаны им доносить?
– Не вижу никаких причин; к тому же у меня очень мало времени…