С Изой же все это ни имеет ничего общего.
– С Изой! – фыркнула тетка Иза. – Подумать только, какие темпы!..
– Я, моя милая, несколько постарше тебя, – заметила ей бабушка ужасающе ледяным тоном. – И тем не менее вижу, как меняются нравы. Пан Дарко и моя внучка примерно одного возраста, наверняка они могли бы даже вместе в школу ходить. В Кракове…
– В Кракове они подружились, – с готовностью подхватил дядя Филипп.
– Это и вправду теперь так называется – подружились? – язвительно удивилась тетка Иза.
– Ну все в порядке, – сказала я Лукашу. – Сам видишь…
– Ничто не в порядке и не будет в порядке, пока сохранится хотя бы тень подозрения как на тебе, так и на этом молодом человеке, – невозмутимо продолжала бабушка. – Я должна знать с полной уверенностью, кто был убийцей и какие у вас с ним связи. Возможно, нам придется принять участие в рассмотрении дела в суде…
Что было дальше, я уже не слышала, так как мне стало нехорошо. Боже милостивый! Даже если они немедленно закроют следствие, суд состоится по меньшей мере через полгода, и то это были бы рекордные темпы. Да и не известно еще, как долго он продолжится! И все это время все они будут сидеть у меня на шее?! А куда, разрази их гром, я засуну собственных детей!?.
Я совершенно окаменела от ужаса и начала даже задумываться, не сбежать ли мне попросту куда попало вместе с детьми, поставив крест на этом поганом наследстве. Вроде бы и можно, но куда? Я же не сменю им школу, не брошу свою работу, иначе на что мы будем жить, и не продам квартиры с семейством внутри! Господи, спаси и помилуй!!!
К счастью, глухота моя прошла, и я успела услышать слова дяди Филиппа. Лошади. Что-то о лошадях. А, они не могут оставить своих лошадей на столь долгое время. Разумеется, кто-то должен будет за всем этим следить, разве что они получат официальное заявление властей. Дай им Бог здоровья, этим лошадкам!
– А на судебное разбирательство всегда можно приехать, – с готовностью подсунул идею дядя Игнатий.
Мне все еще было нехорошо, но слух мой перестал барахлить. Они рассматривали вопрос о следующем приезде. Лукаш и Рысек, который как раз пришел за супным термосом, совместными усилиями очень старательно разъясняли им, что наши органы правопорядка страшно не любят скоропалительных действий, следствие столкнется с ужасающими трудностями, так как к делу имеют отношение самые разные важные персоны, из фотографий следует, что менты уже знают все, что им требуется, но доказательств у них – кот наплакал…
– Я не уеду отсюда, пока не приму окончательного решения, – уперлась бабушка.
– Ну конечно, и так уже понятно, что свояк свояка видит издалека, – с ядовитым видом прошипела тетка Иза, переводя полный злости взгляд с меня на Лукаша. – Какие уж тут могут быть сомнения!
– А ты считаешь, что их не арестовали только для отвода глаз? – с издевкой ответила тетка Ольга.
– Ну что же… В общем-то… – заикался дядя Филипп. – Недосказанность… Я бы все сказал!
От отчаяния в меня вселилось вдохновенье, и я сама приняла окончательное решение. Ведь у Лукаша имелся номер сотового телефона майора…
Сколько усилий стоило мне украдкой раздобыть у него этот номер, никакими словами не опишешь.
Кого-то из нас постоянно дергали, если не его, то меня, ведь мы оба просто притягивали всеобщее внимание, будучи преступным сообществом. За нами нужно было следить, я даже задумывалась, позволят ли они вообще Лукашу уйти домой, наверняка нет, велят ему спать со мной и будут подслушивать под дверью. Мы с ним не могли и словом обменяться!
В результате я воспользовалась Рысеком, который, правда, тоже оказался на подозрении, но в меньшей степени. Он имел право уходить. Сделав вид, что я пошла закрывать за ним дверь, я объяснила ему, что нужно сделать, Рысек вернулся, закрывать за ним дверь пошел Лукаш, Рысек снова вернулся, я пошла закрывать за ним дверь, весь мир был переполнен исключительно закрыванием дверей. В последний раз Рысеку уже не нужно было возвращаться, зато я осталась с мобильником на лестнице, хотя, по правде говоря, имело смысл скорее закрыться с ним в ванной. Но я уже была не в состоянии заботиться о смысле.
– Пан майор! – со стоном произнесла я. – Помилосердствуйте!!.
42
Они пришли с неофициальным визитом вдвоем – майор Бежан и поручик Гурский. По такому случаю сестра Рысека зажарила пять уток, так как больше у нее в духовке не поместилось. Точнее говоря, она пожарила восемь, но трех, в соответствии с договором, оставила для собственной семьи. Испекла также шарлотку, а закуски в виде салата из креветок, заливной свинины и печени по-еврейски Лукаш принес из знакомого кабака.
– Обещаете ли вы вернуться в Австралию, не обсуждая ни с кем в Польше тему этого убийства? – очень вежливо спросил майор в самом начале разговора.
Эти слова прозвучали в моих ушах, словно ангельское пение.