– Это мы еще посмотрим…
Вот так мило развивалась наша беседа, однако ее прервал коллега из патрульной машины, подзывая товарищей. Похоже, именно в этот момент они получили сообщение о баррикаде на шоссе, и я перестала их интересовать, поэтому я поехала дальше.
У меня кончилась минеральная вода в бутылке, я хотела пить, а в то, что от жажды помогает бросить пробку в сено, как-то не верилось. В каких-то Дыбах я поискала магазин, и у них даже нашлась минеральная, однако мне пришлось постоять в очереди, состоящей из двух баб, которые увлеченно ругались с продавщицей из-за таинственного продукта, называемого ими странным именем «грульки». Вышеуказанные грульки вроде бы были подпорчены и повредили ребенку. В бурную дискуссию включилась моя машина, которой явно надоело ждать, и она начала пронзительно выть. Я вылетела из магазина как сумасшедшая: что за черт, ее уже угоняют? В Дыбах!?
Мне удалось утихомирить ее с помощью пульта, однако вой пошел на пользу, так как мне тут же продали минеральную воду. По всей видимости, они хотели вернуться к своим грулькам без подобного шумового оформления.
Через два часа я каким-то чудесным образом оказалась в Нидзице и выехала на гданьское шоссе. Моя сторона дороги была почти пустой, а в противоположную сторону еле-еле двигалась внушительная пробка. Так что я все-таки правильно сделала, машины перед сеном, наверно, все еще стояли, в сумме я потеряла полтора часа, а не четыре. Выходит, я продемонстрировала потрясающее благоразумие!
Если бы я только знала, к чему это приведет…
В девять я добралась до Элеоноры, с некоторым трудом пробившись через дорожные работы. Стасичек как раз собирался ложиться спать, и все было бы хорошо, если бы не то, что в половине одиннадцатого эта чертова машина снова начала выть.
– Езус-Мария! Заткни ее, а то он проснется, – нервно попросила Элеонора.
Я щелкнула. Все затихло. Но через минуту началось снова.
Через четверть часа мы уже перебудили всю округу, к тому же море, как назло, вело себя тихо и спокойно, словно не могло как раз сейчас штормить, заглушая все остальные звуки. От дома Элеоноры до пляжа было всего метров сорок пять, при желании бьющие о берег волны могли обогнать меня на две головы, так нет же, море тихонько себе шептало, просто суп какой-то, а не море! А проклятая машина все выла.
Стасичек впал в бешенство, несколько человек ругались издали, еще несколько – вблизи. Элеонора, скрывая подавленность, помогала мне открывать капот, причем ни одна из нас не могла нащупать запорную кнопку, которую нужно было сдвинуть.
Подошел какой-то тип, отодвинул обеих баб, сунул руку, и капот распахнулся.
Я бросилась внутрь с ключом, более менее представляя себе, где находится блокировка звука, но у меня тряслись руки, и я никак не могла попасть в нужное место, к тому же куда-то пропала палка, поддерживающая капот в открытом состоянии. Элеонора с трудом держала его наверху, чтобы он не сломал мне позвоночник, в общем, сплошной ужас. Тип, который отошел в сторону, не дожидаясь благодарности, подошел снова, нашел палку, отобрал у меня ключ, залез внутрь чудовищной машины, и проклятый звук наконец-то замолк.
Всеобщее облегчение можно было почувствовать наощупь.
– Вы – чудо, – сказала я обморочным голосом, но очень решительно. – Самое огромное вам спасибо.
– На вашем месте я бы проверил, осталось ли что-нибудь в вашем аккумуляторе, – посоветовало мне в ответ это чудо. – Алармы их разряжают. Если он сел, я заведу вас от своей и полчасика позаряжаю. Она стоит вон тут рядом.
– Видишь, – похвалила его Элеонора, предусмотрительно оглядевшись вокруг, не слышит ли ее Стасичек. – Вот это называется настоящий мужчина.
– Если заведется, то я и сама смогу позаряжать его на малых оборотах, – решила я. – Только подождите еще минуточку, умоляю вас!
– Да я никуда и не ухожу…
Машина завелась, я немного погазовала, уходящие было люди, те, что ругались вблизи, неприветливо оглянулись, чего в темноте не было видно, но прямо-таки ощущалось в воздухе. Я оставила эту гадину на малых оборотах и вылезла.
– Вот и чудесно, – ядовито произнесла я. – Здесь водятся какие-нибудь воры? Машина открыта, ключи в замке зажигания, а я иду домой. Возможность – лучше не придумаешь.
– Можешь посидеть на крылечке, – радостно предложила Элеонора. – Я зажгу лампу и дам тебе что-нибудь почитать, разве что ты предпочтешь не спускать с нее глаз.
– Может, привязать ее веревкой к забору, как лошадь?
– Она поломает забор, и Стасичек расстроится…
– Я могу покараулить с полчасика, – снисходительно вызвался настоящий мужчина, он же чудо. – Все равно я тут сижу в машине и жду клиента, а вашу тачку мне прекрасно видно.
При слове «клиент» у меня в мозгу загорелась какая-то маленькая искорка.
– Вас нам просто небеса послали, – сказала Элеонора. – Слушай, а почему она вообще так воет? Ты с ней что-то сделала?