— Я… я как будто тебя совсем не знаю. — Кон нервно попятился, выпалил: — Мне нужно проветриться, — и скрылся за дверью.
Тим удивлённо смотрел на дверь, не в силах понять, что пошло не так. Как Лютор, даже немой, умудряется продолжать портить ему жизнь?
Эта мысль назойливо стучала где-то в голове, по вискам, маленьким молоточком.
— Тим. — Джейсон коснулся его плеча, потом сел рядом на корточки и поймал свободной рукой его запястья. Тим опустил взгляд и вдруг заметил, как у него дрожат руки.
— Тим. — повторил Джейсон. — Он вернётся.
Джейсон оказался прав. Кон вернулся под утро, усталый и взъерошенный.
Ночь прошла тревожно. Тим пытался уснуть поначалу, но, проворочавшись несколько часов, поднялся и сел перебирать скопившиеся на столе старые отчёты, микрочипы, диски и записки. Что-то летело в корзину, что-то он сортировал по датам, пытаясь занять дрожащие руки.
Он не понимал, почему Кон так отреагировал. Лига теней вырезала целые нарко-картели, уничтожала террористические организации и убивала торговцев детьми одного за другим. Кон знал об этом. Но отпугнуло его не убийство.
Когда Кон вернулся, Тим как раз рвал на кусочки старый отчёт по Кадмусу, выбрасывая ошмётки в корзину.
— Ты говорил, что Супермен когда-то тебя вдохновил на всё то, что ты делаешь, — тихо сказал Кон.
— Да. — Тим сосредоточенно рвал бумагу, будто не ждал его всё это время, и разговор этот был не важен.
— Супермен бы так никогда не поступил.
— Методы Супермена не остановили Мировую войну. Войну во Вьетнаме. Холодную войну. Гражданскую войну в Кураке. Войны в Персидском заливе. — Тим высыпал бумагу в мусор и, наконец, развернулся. — Он и его большое любящее сердце ничего не могли с этим сделать. А я смог.
— Сея смерть и разрушение? — переспросил Кон. Тим пожал плечами.
— Ты знал, с кем ты связываешься, когда оставался в Лиге теней, Кон. — Он упёрся локтями в колени и посмотрел на клона снизу вверх. Кон, казалось, и правда не узнавал его. Не видел. Не признавал. И понимать это было слишком больно и страшно.
— Но я не думал, что вы способны на такую… жестокость. Вы же никогда не берёте пленных. Никогда никого не оставляете в живых, если… — Кон запнулся. — Пытки — это слишком, Ра’с.
— Почему? — Тим поднялся. — Объясни мне, почему? Лютор заслужил долгую и мучительную смерть. Тебя устраивало, что мы запрём его в волчьей яме, хотя ты прекрасно знал, что это такое. — Он развёл руками. — Он мучил тебя и понёс наказание. Это лишь малейшая толика того, что он заслужил.
— Прекрати. — Кон отступил на шаг. Казалось, он умоляет его перестать напоминать ему о себе настоящем.
— Понятно. — Тим сел на место. — Стоило догадаться, что так и будет. — Он отвёл взгляд.
— Я просто хочу понять тебя, Ра’с. Как ты смог превратить образ Супермена в… в это. — Кон развёл руками. — Я не понимаю.
— А он не понимает тебя, — вдруг перебил его кто-то. Кон запнулся и обернулся, пытаясь найти третьего лишнего. Тим нахмурился, рассматривая Джейсона у двери.
— И давно ты здесь? — спросил он.
— Не очень. Но вы были так увлечены друг другом, что не заметили, когда я вошёл. — Джейсон подошёл ближе. — Я бы не стал вмешиваться, если бы ваша неспособность понять друг друга не была так очевидна.
— А ты давно стал семейным психологом? — съязвил Кон. Он окончательно замкнулся, и Тим почувствовал, как у него опускаются руки.
— Я не семейный психолог. Просто я знаю вас обоих достаточно хорошо, чтобы встать в позу и рассказать очевидное. — Джейсон вздохнул, сделал паузу, собираясь с силами, и повернулся к Кону: — Кон. Ты должен понимать, что Ра’с вырос в Древнем Египте.
Кон недоверчиво вскинул брови.
— Это серьёзно он был на том диске от Стефани?
Джейсон кивнул.
— Он должен был быть фараоном. Править царством, в котором за уклонение от налогов калечили. И он не понимает, как может быть иначе. Он подстроился под наше цивилизованное общество, но всё равно остался собой. И он действительно считает, что Лютор заслужил коробку с крысами на голову, а не только отрезанный язык. Ты должен помнить об этом каждый раз, когда тебе кажется, что он слишком жестокий. — Он положил руку Кону на плечо и повернулся к Тиму. — Ра’с. Ты вдохновлялся Суперменом, но признал, что он неспособен сделать из нашего мира утопию, потому что он слишком добр. Ты взял на себя смелость и обязанность очистить этот мир огнём и мечом. Но ты связал свою жизнь с тем, кто впитал каждой клеточкой то, во что верит Супермен. Каждый раз, когда ты отдаёшь приказ убить, он первым сожалеет об этом, но с этим он смирился. Но он не может смириться с пытками. С моментами, когда ты перегибаешь палку.
Тим стиснул зубы, когда Джейсон положил руку и ему на плечо, и отвёл взгляд, рассеянно глядя куда-то в сторону.
— И что ты предлагаешь? — спросил Кон. Тим не смотрел на него. Он боялся на него смотреть. Не хотел видеть его разочарование.
— Ну, ты можешь вспомнить, что я обещал тебя отпустить, если ты захочешь вернуться к Супермену, — с трудом выговорил Тим. С таким же трудом он заставил себя посмотреть Кону в глаза. — Это разобьёт мне сердце, но… — Он замолк и снова стиснул зубы.
— А можешь остаться и напоминать ему, когда не стоит переходить черту, — устало протянул Джейсон. — Потому что кто-то же должен. — Он сжал их плечи и отпустил. — Не знаю, что вы будете делать, когда меня не станет. — Он покачал головой и, не прощаясь, ушёл, оставляя их наедине.
Время остановилось, как только он закрыл дверь. Они были единственной постоянной в этом мире. Постоянной, способной что-то менять, и не меняющейся даже с течением времени.
— Ты же знаешь, что я люблю тебя?
— И я тебя. Но это не отменяет того, что у тебя на столе стоял контейнер с языком Лекса Лютора.
Тим прикусил щёку.
— Джейсон сказал правду. Я ужасно древний, Кон. Даже запертый в темноте, Лютор ещё легко отделался. Мы вырезали языки за клевету. Меня самого принесли в жертву, чтобы был урожай.
Кон вздрогнул, но неуверенно сделал шаг к нему. Казалось, он сам не знал, какой вопрос из десятка стихийно возникших нужно задать первым, но Тим не стал его торопить.
— Думаешь, я смогу тебя уравновесить? — спросил наконец Кон. — Останавливать, когда ты заходишь слишком далеко? — Он коснулся плеча Тима, очень легко — почти неощутимо — но Тиму показалось, что в мире стало светлее.
Он больше не боялся, что лишится своего клона, больше не боялся, что его оставят. И кто знает? Может, Джейсон прав. И нет ничего лучше, чем две уравновешивающие друг друга противоположности, правящие в Лиге теней.
В конце концов, тень появляется только при объединении света и тьмы, наполняя мир полутонами.
Тим нервно улыбнулся и взял Кона за руку, поглаживая большим пальцем его запястье.
— Ты можешь попробовать, — шепнул он и подался вперёд. — Может, у тебя и получится.
========== Эпилог ==========
Стефани Браун всё же не удержалась и написала статью, посвящённую Ра’с аль Гулу.
В ней, правда, не было ни намёка на Тима, только рассказ о её странствии и том, что рассказывали ей о Лиге теней простые люди. Бедные и богатые, счастливые и несчастные делились с ней сказками и историями о Ра’с аль Гуле. Старики вспоминали предания, которые слышали ещё от своих прабабок, а молодёжь шептала о загадочных людях в одежде из грубых тканей, которые появлялись порой в городах и помогали их заново строить.