Человечество лишь смотрело на криптонца с восхищением, но не впитывало его доброты.
Но не Тим. Тим был слишком чужим, чтобы не поймать искр жажды перемен, исходящих от Супермена.
Им нужен был кто-то ещё.
Но не сейчас. Не в Рождество.
В Рождество все заслуживали немного доброты.
На рассвете пошёл снег.
========== Лекарь ==========
На середину семидесятых пришлась очередная гражданская война в Кураке. Курак был одной из стран Персидского залива, и внутренние конфликты там гремели практически постоянно, то вспыхивая ярко, как костёр, то угасая, как тлеющие угли.
Дрейки приняли в этой войне участие. Жажда приключений не оставила Джека и Джанет даже когда их волосы тронула седина, а спины начали горбиться. Они по-прежнему улыбались хитро, будто пара серебряных лисиц, и продолжали стремиться быть во всех местах сразу. И стоило их археологической карьере пойти на спад, они тут же записались в Корпус мира.
Корпус мира казался Тиму местом, в котором он сможет, наконец, найти тех, кто хочет и может останавливать войны. Он знал, что эта организация доставляет гуманитарную помощь в горячие точки и несёт те же идеи, что и новый бог Супермен.
Тим записался в Корпус мира переводчиком, надеясь найти своих сообщников. А ещё — понимая, как мало времени осталось у его родителей, и стремясь не покидать их ни на секунду. Они отправились в Курак втроём. Их самолёт забили ящиками с едой, одеждой и лекарствами. Он должен был приземлиться в одной из маленьких деревень неподалёку от Абу-Даби.
Их сбили, как только самолёт пересёк границу между Оманом и Кураком. Хватило одного касательного попадания, и самолёт тут же задымился и начал резко снижать скорость. Через считанные секунды он ушёл в крутое пике и рухнул в песок, разбившись, будто был не железной птицей, а хрупкой хрустальной фигуркой. Обломки самолёта и ящиков раскидало по всей пустыне. Это произошло слишком быстро, и последнее, что помнил Тим, были крики пилота, пытавшегося вывести самолёт из свободного падения.
Он не смог.
Тим пришёл в себя, потому что было слишком жарко. Его накрыло большим железным лоскутом, куском обшивки самолёта, который грелся на солнце. Голова гудела, будто от сильного удара, и отзывалась пульсирующей болью коленка.
Баст вернула его к жизни раньше и не дала умереть сейчас.
Чтобы сдвинуть кусок обшивки, пришлось приложить силы. Стоило Тиму сесть на месте, как голова закружилась. Попытка подняться не увенчалась успехом тоже. При падении он повредил ногу и без опоры встать не мог. Но ему всё равно пришлось.
Дрейки лежали в нескольких метрах от него. Похоже, они успели вцепиться друг в друга и так, обнявшись, и упали. Тиму пришлось ползти к ним, глотая песок и подтягиваясь на руках. Он уже догадывался, чувствовал, что они мертвы, но не хотел в это верить. Он не успел насладиться их обществом, не успел достаточно хорошо запомнить, не успел слишком многое.
Он не успел даже обсудить с ними планы на будущее.
Тим не плакал. Он просто лежал рядом с телами родителей, пряча лицо в ладонях, и заставляя себя дышать. Жизнь медленно покидала и его. Он был связан с Дрейками, и должен был уйти вслед за ними, теперь он это точно знал.
Мир отнял у него родителей и второй шанс. Супермен не смог ничего изменить. Его большое и любящее сердце оставалось чуждо человечеству. Сейчас это казалось таким очевидным и ясным.
Гуманитарную миссию уничтожили. Добро никому не было нужно.
Солнце жгло, и от него не спасала ткань. С вечером пришло облегчение. Как только взошла луна, Тим всё же нашёл в себе силы и перевернулся на спину, снова встретившись с вереницей ярких точек в небе — звёздным сводом.
— Как думаете, на других планетах люди тоже не могут друг с другом сосуществовать? Тоже сбивают самолёты с едой и лекарствами для страдающих от войны детей, тоже уничтожают невинных стариков? — прошептал он.
Ни Джанет, ни Джек не ответили.
Когда ему всё же удалось сесть, уже занимался рассвет. Пустыня выглядела почти бесконечной, и только где-то вдалеке темнели грубые башенки. Как только его взгляд зацепился за зубчатые края, он перестал думать о чём-то ещё. Он просто не мог выбросить из головы мысли о показавшейся ему крепости. Что-то толкало его к ней. Что-то заставляло считать, что он обязан до неё добраться.
Это вполне мог быть мираж. А может, и нет?
Тим снова попытался встать. Боль почти ушла, но на коленке расцвёл синяк, и передвигаться можно было только медленно, сильно хромая.
Несмотря на это, за остатки ночи Тим сумел соорудить родителям и пилоту что-то вроде похоронного кургана, заменив камни на обломки самолёта и доски от ящиков, и только тогда, только попрощавшись с людьми, ставшими его вторым шансом, он поплёлся в сторону крепости. Небо бледнело, торопливо скрывая звёзды, а первые лучи солнца суетливыми солнечными зайчиками окрашивали песчаные дюны в розоватый цвет.
Крепость оказалась настоящей. Она не померещилась ему и действительно манила его. Ждала, когда он появится.
Тим добрался до неё к следующему утру. Жара, голод и усталость почти сломили его, но было что-то ещё, что не давало упасть на песок и отдаться на суд богов. Что-то говорило ему, что он снова слишком рано собрался к ним.
В крепости было холодно и пусто. Трава проросла сквозь камни в полу, ветер облюбовал огромные залы, и всюду стоял запах сырости. Тим осматривался, стоя сначала просто на пороге, на пыльном старом ковре, покрывшимся плесенью от влаги. Эта крепость разительно отличалась от окружавшей её пустыни.
Прислушавшись к интуиции, Тим пошёл дальше, подволакивая ушибленную ногу. От голода и нехватки сна у него кружилась голова, и, как только путь его достиг лестницы вниз, он упал и скатился но ней кубарем.
Его тело снова умирало, но это не помешало всему заныть. Первым делом Тим проверил, нет ли переломов, и только потом встал, опираясь руками о стену.
В стене подвала зияла дыра в человеческий рост. Она вела в узкий коридор, и из коридора Тим попал в пещеру. Воздух в пещере был свежим. Пахло озоном, будто только что отгремела гроза, и теперь дышалось по-особенному непривычно и приятно.
Тим прикрыл глаза и повёл носом, проковыляв немного дальше. Кажется, он был почти на месте.
Он стоял на краю огромного пещерного озера. Или, вернее сказать, болота? Вода была ярко-зелёного цвета и плотной, кажется, даже вязкой. Тим замер на самом краю, вытянув шею, и рассматривал это странное порождение природы, пытаясь понять, почему оно слишком чистое для болота, но слишком густое для озера. Что окрашивает его в зелёный цвет и почему вода слабо сияет, будто фосфор, в темноте?
Поддавшись любопытству, он совсем забыл о синяках и ссадинах, об ушибленном колене и голоде. Он попытался сесть на корточки, тут же застонал от боли и дёрнулся, и этого хватило, чтобы ненадёжный край небольшого обрыва обвалился.
Тим упал прямо в зелёное озеро. Он не успел даже набрать в лёгкие воздуха, вдохнув вместо него густой воды. Суставы и мышцы свело, как тогда, когда его пробуждала Баст, и он задёргался, мягко опустившись на самое дно.