– На месяц, – голос предательски дрогнул. – По… по здоровью.
– Вот оно что?
– Угу.
– Ты же несколько минут назад все нормы ГТО переплюнула! – отчеканил сурово, откровенно намекая на ее недавний танец. – О каком освобождении может идти речь?
– Я…
– Справка имеется?
– Естественно, – отозвалась тихо, буквально цепенея от ужаса.
– Показывай!
Глава 9
В тот же миг она почувствовала, как Ирина предупреждающе стиснула ее запястье.
– Умоляю, скажи ему, что ты просто пошутила! – встревоженно зашептала подруга.
– Все будет хорошо, – ласково улыбнулась в ответ, – наверное…
– Чуть активнее, Елена! – поторопил Макаров. – Мы не можем ждать тебя вечно!
Не желая испытывать на прочность его терпение, Белова вышла вперед, извлекла из кармана сложенную вчетверо липовую справку (заготовленную изначально для Ивана Петровича) и молча протянула «документ» учителю. От волнения внутренности сиротливо липли к позвоночнику, а колени подкашивались. Но Лена каким-то чудом умудрялась сохранять внешнее спокойствие, пока Виктор Эдуардович внимательно изучал ее «шедеврашечку». В какой-то момент мужчина очень странно фыркнул. Потом еще раз. И еще. Создавалось впечатление, будто он едва от смеха сдерживается.
– Острое воспаление…почек, значит? – перед всем классом озвучил ее мнимый диагноз. Скептически вздернул бровь и уставился на девушку в упор. – Серьезно?
«Ой, какие же у него глаза красивые! И ресницы длинные! Мамочки-и-и-и…»
Ошалев от своего внезапного открытия, она смущенно потупила взор.
– Да! – отозвалась тихо, чувствуя, что Макаров продолжает буравить ее взглядом в ожидании ответа. Повисла пауза. Долгая, напряженная.
После чего учитель озвучил свой вердикт. Громко и четко.
– За сообразительность – пять! – заявил он холодно. – За откровенную халтуру – два!
– В каком смысле? – мгновенно забыв о своей недавней робости, ощетинилась Белова.
– Если уж берешься сама себе диагнозы…
– Ничего я…
Виктор Эдуардович жестом призвал Лену к молчанию.
– Во-первых, ни один врач не поставит диагноз – воспаление почек! – от его сурового тона озноб прошелся вдоль позвоночника. – Потому что данное заболевание звучит как острый, либо хронический пиелонефрит!
– Но…
– Во-вторых! – повысил голос, не дав вставить слово. – Важный симптом этой болячки – температура под сорок! Сама понимаешь, в таком состоянии порою трудно с постели встать! Не говоря уже о твоих… танцевальных рекордах. Далее! – продолжил гораздо спокойнее. – Справка по форме «095» выдается максимум на четырнадцать дней, но с возможностью последующего продления, в зависимости от самочувствия пациента. Сразу на месяц от занятий не освобождают даже с переломом ноги! Понимаешь?
– Да, – прошептала еле слышно. Губы задрожали. Плечи поникли.
– И наконец, – сдержанно улыбнулся, – у врачей крайне редко встречаются такие аккуратные разборчивые почерки! Какой напрашивается вывод?
Из банального упрямства, Белова раздраженно вскинула подбородок.
– Не знаю! – огрызнулась, чувствуя на языке горечь разочарования.
Шумно выдохнув, Макаров всучил ей справку и коротко распорядился:
– Иди, переодевайся!
– Я не…
– Не вынуждай меня звонить в поликлинику, и уточнять, работает ли у них доктор, чья фамилия указана на бланке! – прозвучало, точно приговор. – Ведь если я сделаю это, проблем избежать уже не получится! Ступай в раздевалку! У тебя на все три минуты!
Деваться было некуда. Задыхаясь от обиды, она скомкала липовую справку в руке.
А после, под громкий свист и оклики одноклассников, быстро побежала к выходу.
– О-о-о! – хохотнул Славик. – А Белова-то у нас, по ходу, все… Выздоровела!
– Поздравляем, Ленка! – поддержал его Чернев, заржав, как породистый жеребец. – Мы думали в этот раз от болезни тебе уже не оправиться! Та-а-а-к переживали!
– С возвращением в ряды трудящихся, принцесса! – ехидно пропела Наташка.
«Ликуют, предатели! – обозлилась на весь белый свет. – Радуются, что теперь и мне придется посещать гадкую мерзкую физкультуру на общих основаниях! Завистники!»
Нет. Умом-то она понимала, что не права. Во всем. Но легче от этого не становилось.
Эмоции все равно брали верх над разумом. Точно кислотой разъедали сознание.
«Эх, сказала бы я вам пару ласковых! А может, еще…и скажу!»
Оказавшись в раздевалке, Лена обессиленно прислонилась лбом к холодной стене, пытаясь отдышаться и восстановить порушенный самоконтроль. Из-за резкого контраста, разгоряченная кожа мгновенно покрылась мурашками, вынуждая ее непроизвольно вздрогнуть. Мысленно досчитав до десяти, она гневно запустила скомканную бумагу в дальний угол и решительно направилась к своему шкафчику.