– Открой дверь, пап, тебе плохо?
Он потер шею, вздохнул и откинулся на подголовник. Я просунул руку в приоткрытое окно и несколько раз грубо толкнул его в плечо.
– Просыпайся, пап, давай, проснись.
Он недовольно фыркнул и заглушил мотор, замки в дверях щёлкнули, и я резко потянул массивную дверь Рендж Ровера. Отец был мертвецки пьян. Я просунул руку под руль и выдернул ключи из замка зажигания.
– Пойдем, пап, ты приехал, ты дома. Выходи скорее, я замерз уже.
Отец снова уставился на меня невидящим взглядом, но повиновался и, неуклюже переваливаясь, сполз с сидения, оступился, нога прошла мимо порожка, начисто обтирая штаниной грязь. Отец не держался на ногах.
– Дрянь, – невнятно пережевывая язык, пробормотал он, – какая же дрянь, посмотри, что она устроила, дрянь такая.
– Пойдем пап. Скорее пойдем, что люди скажут.
– Да пошли они… Люди твои. Видишь, какой я пьяный… что же она творит…
– Пойдем, пойдем, давай, холодно же. – Настойчиво тянул отца во двор, он протестовал, продолжая бубнить под нос что-то матерно-невнятное, но шел. В прихожей я прислонил отца к стенке, снял с него ботинки, затем мы прошли в гостиную, он провалился в кресло и моментально заснул, продолжая что-то бубнить.
Я загнал машину во двор и тщательно осмотрел. На ней не было ни единой царапинки. Окончив осмотр, закрыл машину и спрятал ключи подальше.
Когда я вернулся, отец сидел за столом, обеими руками подпирая лоб. Яна приготовила ему крепкий кофе и сидела напротив. Увидев меня, она подкатила глаза и изобразила крайнее недовольство. В ответ я лишь пожал плечами.
– Что творит, что же она творит, дрянь такая, – причитал отец.
– Что творит? – спросил я.
– Разве я такое заслужил, разве заслужил… Она, представляешь, меня из моей же квартиры выгнала. И это в новогоднюю-то ночь, представляешь, в новогоднюю ночь. Я ж из нее человека сделал, всё для нее… Хочешь квартиру? На, бери. Хочешь машину? Бери. Хочешь в Испанию, Италию, Крым, куда хочешь?! Везде её возил. Шубу, серьги, какие угодно духи. Всё для нее, а она, дрянь такая… В новогоднюю ночь… Представляешь. Нет, не представляешь. Я же её человеком сделал. Хочешь сиськи? На тебе сиськи. Знаешь, сколько они стоят? Не знаешь. Очень дорогие сиськи.
– Пап, тебе нужно отдохнуть, сходи в душ и ложись спать.
– Я не устал, мне нужно ехать.
– Куда ж ты поедешь в таком состоянии? Отдыхай, ты дома.
Яна посмотрела на меня с упреком, отец это заметил.
– Нет, – уверенно произнес он, – мне нужно ехать, не хочу вас стеснять. Сперва эта дрянь меня выставила за порог, как бича какого-то, теперь твоя мадмуазель глазки строит. Никому я не нужен.
– Не говори так. Я тебя люблю. Мне ты нужен.
– Вы совсем нам не мешаете, – процедила Яна через губу.
– Я тоже вас люблю, – с огромным усилием приоткрыв один глаз, сказал отец, – всё, что у меня есть, принадлежит вам. Ничего этой суке не оставлю.
– Пап, тебе нужно отдохнуть, – настаивал я, – и мне нужно отдохнуть, все хотят отдохнуть, время очень позднее, детей разбудишь.
– Дрянь. Какая же дрянь, – не унимался отец.
– Нет, я может быть и не права, но мне кажется, что вы сами виноваты, – совсем не к месту вступилась Яна за Илону, – сами ей желудок растянули, образно выражаясь, а теперь возмущаетесь. И грудь она не для себя делала, а что бы вам угодить. Нет, нет, нет, тут всё не однозначно, знаете ли…
Папа слушал, не поднимая головы. Жестом я приказал ей замолчать.
– А почему, собственно, я должна молчать, – возмутилась Яна, – чего это ты мне рот затыкаешь. Да, не верю, что она вот так, на ровном месте просто взяла и выгнала. Не договариваете.
– Никому не позволю ноги об меня вытирать. Должна знать свое место, – строго ответил отец и хлопнул рукой по столу. Свои слова он адресовал скорее Яне, чем Илоне, что привело меня в крайнее замешательство. Отец что-то буркнул, сощурился, пытаясь поочередно поймать в фокус то меня, то Яну, после чего уперся лбом в стол, разлив остатки кофе, тяжело выдохнул, а через секунду захрапел.
– И какое же у меня место? – багровея от ярости, спросила меня Яна. – Может, мое место на кухне? Или где? Ты тоже из меня человека сделал? Что молчишь? Где ты меня нашел? На помойке? Или на улице подобрал?