Не знаю, у кого мне ещё просить денег. Звонить Артёму и переносить мероприятие на неделю – плохой вариант. Во-первых, эту неделю всё равно на что-то нужно будет прожить, а во-вторых, и это куда важнее, испорчу свою деловую репутацию в глазах Артёма. Я взял с тумбочки часы и нервно стал перебирать звенья металлического браслета, как четки. Тут меня осенило – часы можно сдать в ломбард. Подарок отца. Они дорогие. Не меньше сотни дадут. Сунул часы в карман и отправился в ломбард.
Работник ломбарда, худощавый армянин, с лысым теменем, седыми висками и затылком долго крутил часы в руках, рассматривал циферблат через лупу, пересчитывал на нем бриллианты, то отдаляя, то приближая линзу.
– Сколько хочешь?
– Сто тысяч, – ответил я твердо.
– Нет! Какие сто тысяч? Что ты такое говоришь? – раздраженно сказал армянин и аккуратно положил часы передо мной.
– Сколько дадите?
– Тридцать.
– Да они минимум в десять раз дороже стоят, – возмутился я.
– В десять, – усмехнулся он, передразнивая меня, – в двадцать раз ещё скажи, миллион скажи, так я тебе на слово и поверю.
– Пятьдесят давай и по рукам.
– Ну, черт с ним. Только потому, что ты хороший парень, дам за твои часы пятьдесят тысяч, хотя они того не стоят, – сказал он, отсчитал купюры грязными пальцами. Я быстро сунул деньги в карман и повернулся к выходу.
– Стой, парень. Вернись сюда, – закричал армянин из-за высокой стойки с решетками. Я остановился, сердце бешено заколотилось. Думал, он заявит, что это краденые часы, дешевая подделка или что-то вроде этого.
– Что не так? – спросил я, изображая недоумение, незаметно пощупал карман и, убедившись, что деньги на месте, приготовился бежать.
– Билетик залоговый возьмите, пожалуйста. Как я потом узнаю, что это ты часы оставлял, а не кто-то другой?
Время поджимает. Встреча назначена через час на другом конце города. Деньги у меня в кармане, а остальное не важно. Всё будет хорошо, небольшая царапинка на кузове и большая сумма денег в кармане.
Я не опоздал, приехал на семнадцать минут раньше назначенного времени. Второй участник неизбежного столкновения уже ждал меня на пересечении Золотистой улицы и третьего Прибрежного переулка. Белый фургон оказался старой маршруткой. Выхлопная труба эпилептически тряслась, извергая наружу клубы сизого дыма, крылья и двери машины настолько были изъеденные коррозией, что в щели свободно пролезла бы кошка. Я моргнул дальним светом. Водитель Газели бросил в приоткрытое окно окурок и вышел навстречу.
– Серёга, – представился он. Я тоже представился, мы пожали руки. – Сейчас объеду по Сахарной, а ты становись ровно на мое место. Ехать буду медленно, аккуратно. Хочешь в машине сиди, хочешь со стороны наблюдай, мне как-то побоку. Деньги давай вперед.
Отсчитал десять тысяч, и протянул купюры Серёге.
– Ну, как говорится, с Богом, – сказал он, ёжась от холода, и побежал к своей машине. Под капотом Газели засвистели ремни, машина тронулась и скоро скрылась за поворотом.
Я поставил Тойоту на место, где только что стояла Газель, и вышел из машины. На небе ярко светит луна. Нет ни одного облачка. Лёд на луже хрустит под каблуком. Холодный ветер обжигает лицо. Прячась за распрямленный воротник куртки, я осматривался по сторонам. Место тихое, глухое. Вокруг ни души. На противоположной стороне улицы припаркована машина с наглухо тонированными окнами. Она, видимо, стоит давно, стекла покрылись изморозью. За спиной скрипят деревья в жуткой рощице. Никогда здесь раньше не бывал. Ожидание затянулось. Дрожь от холода усиливалась беспокойством. Успокаивал себя тем, что это не продлится долго. Серёга сделает свое дело, сотрудники полиции быстро оформят нужные бумаги, и мы разъедемся по домам. Все хотят заработать. Всё заранее договорено. Какие же тут могут возникнуть проблемы? С другой стороны, с Аршаком ведь тоже всё поначалу было гладко и заранее договорено, а вышло нехорошо. Гнал эти мысли подальше, но без успеха. Дрожь не унималась.
Вдали показались желтые фары, начал вырисовываться силуэт белой кабины Газели. Гул мотора нарастал. Перед самым поворотом звук стих, и я смог ясно разглядеть, как не Серёгина, а другая, бортовая Газель бесконтрольно несется в мою сторону. Передние колеса до отказа вывернуты влево, но машина, скользя по укатанному снегу, уверенно идет прямо. Через секунду грузовичок с глухим хлопком ударил в переднее крыло Тойоты, отскочил, развернулся и остановился, упершись в высокий бордюр.
Разинув рот, я беспомощно наблюдал эту картину. Как только Газель замерла, я кинулся к водителю, но поскользнулся, упал, вывихнул лодыжку и счесал кожу на запястье. Боковым зрением увидел, как распахнулись двери тонированной машины на противоположной стороне улицы. Попытался быстро встать, но хлёсткий удар под коленку вернул меня на асфальт, и чей-то тяжелый ботинок придавил спину.