Ненавижу рынки и прочие скопища маргиналов. Нищие, карманники, цыгане, просто опустившиеся люди - все собираются здесь.
– Помогите автостопщику, – обратился ко мне пёстро одетый парень с большим рюкзаком. Я сделал вид, что не заметил его и прошел дальше.
– Мелочи не найдётся? – навязчиво тыкал в мою сторону грязной рукой пожилой на вид мужчина.
– Нет, не найдётся.
– Может, хоть сигареткой угостишь? – продолжал грязный старик.
– Ни мелочи, ни сигареты, ничего нет, – раздраженно ответил я.
– Понятно, – протянул старик, – такое же ничтожество, как все.
– Что? Что ты там, грязнуля, промычал? – спросил я возмущенно, искренне надеясь, что ослышался. Только унижений от базарного бомжа мне не хватало.
– Что слышал. Говорю, ты - ничтожество. Ничтожество, то есть от слова ничто. Пустота. – Повторил дед свои слова и съежился, словно ожидая получить подзатыльник.
– Шутки, думаешь, с тобой шучу, – ответил я поборов ступор от такой наглости, – если говорю, что денег нет, так значит, что денег нет. Вопрос закрыт. Лезешь тут со своей философией.
– Это не философия, а этимология, – сказал старик и вжал голову в плечи так, словно оплеуха была неизбежна.
– Иди ты к чёрту.
– Я, может быть, и к чёрту пойду, а ты, парнишка, с Богом ступай. Цени свою жизнь. Она то стоит не дороже суммы в кошельке. Бедняк никому не нужен. За такого и на свечку в храме тратиться никто не станет, – кричал мне вслед бродяга.
Спешил уйти. Почти бежал. Он сам не знает, насколько прав.
Через двадцать минут я стоял в коридоре возле офиса Артёма. На его двери скотчем аккуратно был прикреплен листик с надписью «АРЕНДА». Я решился позвонить. Абонент в сети не зарегистрирован. Вахтер ничего про него не знает. Спешно, говорит, съехал. С обыском к нему приходили, а что искать, когда он съехал со всеми вещами за два часа до обыска, как чувствовал неладное.
Денег никто не вернет. Денег никто не даст. Пойти грабить ларьки или в форточку залезть? Ни первого, ни второго я сделать не смогу. Никогда не воровал. Без спроса брал, а так, что бы воровать, нет, это не про меня. Ещё в детстве забирал лишнее. Когда у родителей на видном месте лежала какая-нибудь купюра, убирал её с глаз долой под скатерть или салфетку, и если никто не хватился, значит это мои деньги, значит они мне нужнее. Без денег я домой не вернусь. В крайнем случае, заложу в ломбарде цепочку с крестиком. Не хотелось бы, но выбор невелик.
Полдень. К этому времени я должен был забрать свои деньги и машину, но в сотый раз убеждаюсь, что строить планы - самое неблагодарное дело. Без гроша в кармане стою на перекрестке Газетного переулка и Социалистической улицы. В другой день обрадовался бы прогулке по этим местам, низкие домики со старинными фасадами всегда вызывали у меня трепет. Двумя кварталами ниже здание Арбитражного суда. Я там был один раз с отцом, когда ещё учился в начальной школе. Ему нужно было срочно забрать какие-то бумажки, а оставить меня почему-то было не с кем. Помню, мы зашли в просторный холл со стеклянной крышей на уровне третьего или четвертого этажа вместо потолка и фонтаном посередине. Видимо когда-то это был дворик-колодец, так как меня сильно удивили балконы, выходящие со всех сторон в помещение. Ещё мне запомнилось многометровое изображение женщины на стене. В одной руке она держала весы, а в другой книгу с надписью «Закон».
– Почему у нее завязаны глаза? – спросил я отца.
– Это Фемида - богиня правосудия, она слепая.
– Зачем тогда ей книга?
Отец рассмеялся.
– Действительно, зачем? Думаю, она ей ни к чему. Видишь, – добавил он шепотом, – у нее весы в другой руке. Так вот, это всё что тебе нужно знать о правосудии. Прав тот, кто больше положит на эти весы. Это и хотел сказать художник, наверно.
Я шел по мощеному плиткой тротуару, оставляя позади улицу Шаумяна, Большую Садовую, узкие переулочки, магазинчики, кафе. На каждом перекрестке предлагают взять с собой кофе. Не отказался бы сейчас от сладкого американо с корицей и сырного круассана, если б только были деньги. Бесплатно ни кофе не возьмешь, ни в туалет не сходишь. Общественных туалетов тут в сотню раз меньше, чем точек с кофе. Точек с кофе больше, но в воздухе запах не кофе, а мочи, и это ещё одна причина, по которой я ускоряю шаг.