Звонки с неизвестных номеров поступали с интервалом в двадцать минут. Всего за день их было тридцать. Я больше не отвечал, а каждый новый вызов добавлял в черный список. На экране телефона теперь выскакивал желтый флажок – отчет о блокировке нежелательного абонента. «Ну, и чем не изобретательность», – похвалил я себя.
Вечером в пятницу я получил аванс сорок тысяч и отключил телефон. Выходные принадлежат только моей семье. В мире не происходит ничего такого, что не могло бы подождать до понедельника.
– Тебе не скучно со мной? – сказала Яна за завтраком в субботу.
– Нет, а почему ты спросила?
– Раньше у тебя были друзья, какие-то увлечения. А что сейчас?
– Сейчас у меня есть ты. Время расставило друзей по местам. Далеким-далеким таким местам, где им самое место. Мне есть чем заняться.
– Чем же?
– Полежу на диване, посмотрю телевизор. Если хочешь, можем куда-нибудь съездить. Давай что-нибудь тебе купим.
– Нет, не хочу никуда ехать.
– Тогда, давай, разложим в зале диван и полежим вместе.
– Нет, давай, лучше, отодвинем диван и пропылесосим?
– Ты точно никуда не хочешь поехать?
– Точно. Отодвигай диван. А когда пропылесосишь, отнеси на мойку ковер.
– Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа. У тебя было три желания, и ты их так потратила.
– Ты вообще бываешь серьезным?
– Да, пять дней в неделю с девяти до шести, с часу до двух перерыв, – съязвив, я скорчил изнеможенную гримасу, пошел в зал и пролежал на диване до вечера.
В понедельник Игорь приехал к десяти часам. Я посмотрел на него иронично укорительно-снисходительно. Человеку, который старше меня на пятнадцать лет делать замечания не так то просто, но подмечать недостатки в его работе стало ещё одним моим развлечением. Игорю было не до шуток. Не замечая меня, он метался по кабинету, жевал губы, что-то бормотал.
– Игорь, – позвал я, – Ау, Игорь, я здесь, – помахал ему из-за стола. Он замер и уставился на меня совершенно бледный. – Игорь, что случилось? Ты можешь ответить?
– Это конец.
– Что конец? Где конец? Чей конец?
– Вот, – он бросил мне на стол папку с бумагами, – Это конец.
Я открыл папку и начал бегло читать:
«В ответ на Ваше обращение, сообщаем, что земельный участок с кадастровым номером таким-то, по адресу такому-то, находится в соответствии с таким-то решением того-то и того в рекреационной зоне и не подлежит застройке жилыми домами».
– И что? Что ты мне бросил? Что это всё значит?
– Это конец.
– Извини, конечно, но я тебя сейчас ударю. Или ты мне всё доходчиво объяснишь.
– Мы не можем строить на земельном участке вашего отца, – задыхаясь, выпалил Игорь.
– Это ещё почему?
– Вы же всё сами видите…
– Абру-кадабру какую-то вижу. На русский язык переведи.
– На земельном участке вашего отца…
– Перемотай дальше, к моменту, где говориться, что кто-то не даст мне строить на моем участке.
– На участке вашего отца…
– Ещё чуть дальше…
– Нам не дают разрешение на строительство. Нужно срочно звонить Павлу Владимировичу…
– Стоять, – заорал я, – только папиного инфаркта мне не хватало. Кто ещё знает, что нам не дали разрешение?
– Пока никто, но это же информация…
– Не части. Вопрос решается?
– Не знаю, можно, конечно, попытаться оспорить решение…
– Вот, видишь, не знаешь, а чуть человека в гроб не положил. И к тому же, Игорь, не тебя ли отец просил, как он выразился, проверить все подводные камни.
– Просил, – скорбно повесил голову Игорь.
– Получается, что тебе человек доверился, а ты его в кукурузу по самые помидоры загнал.
– Куда загнал?
– Тебе виднее, куда. Кончай истерику, думай, что с этим делать. Отцу мы пока ничего не скажем. Когда будет предмет, тогда и поговорим. А пока думай. Хорошо подумай, а не как в тот раз, когда документы проверял.
– Я подумаю, я хорошо подумаю.
– Вот тебе ещё пища к размышлению. Решения вопроса потребует денег, а отец итак немало потратился на эту землю. Как нам уже начать зарабатывать?
– Никак.
– Хорошенько подумай.
– Тут и думать не о чем. Для заключения договора долевого участия нужно разрешение на строительство, которого нет, – он запнулся, просиял и продолжил, – но если назвать это дело не договор долевого участия, а предварительный договор купли-продажи будущей вещи или договор инвестирования в строительство, то разрешение не потребуется.
– Ничего не понял. Как вы это делаете? Вроде бы все слова по отдельности знаю, а соединяю вместе, чушь получается. А, – махнул я рукой, – не важно. Делай.