– Пойдем, – сказала мне Яна, поравнявшись.
– Как пойдем? Куда? А рожать? – возмутился я.
– Ложная тревога, – усмехнулся врач, – это называется предвестники. Ощущения, в общем и целом, похожи, но вам ещё рановато. Приезжайте через неделю.
– Доктор, а через неделю, это ровно через семь дней? – уточнил я.
– Через неделю, молодой человек, это не позднее, чем через семь дней.
Я кивнул, подхватил спортивную сумку, и мы вышли на улицу. Утро было пасмурным, накрапывал дождь.
– Зонт, вот что забыла, – задумчиво произнесла Яна, подставляя ладони холодным каплям.
– Ну, ты гулять сегодня не собиралась, как я понял. А ещё говорила, что беременной не останешься, – пошутил я. Яна звонко рассмеялась.
– Не смеши, а то рожу прямо в машине, будешь знать.
– Представляешь, как удивится доктор?
– Представляю. Попросишь с него за химчистку.
– Не шути так.
– Тебе можно, а мне нельзя?
– Я рожать не собираюсь.
– Я сегодня тоже, так что поехали уже домой, поспим ещё часок, раз такое дело.
Яна задернула шторы, легла в незаправленную постель и моментально уснула. Я спустился на кухню, заварил растворимый кофе, сел за стол, подпер голову обеими руками, уставился на чашку, задумался. Врач сказал, что она родит не позднее чем через семь дней, то есть в любой момент. В любую минуту могу стать отцом. Готов ли я к этому? Справлюсь ли? Думать нужно было раньше, а не теперь. Что сделано, то сделано, я скоро стану отцом. Капли срывались с кухонного крана, гулко ударялись о металлическую раковину. Дождь барабанил в окно и по жестяному отливу, отдаленно слышались раскаты грома. Сынок правильно мыслит, такую погоду лучше переждать в утробе. Некуда спешить, и ничего тут хорошего нет.
Я, должно быть, просидел не меньше часа, кофе остыл, дождь стих. Яна вошла неслышно, стала напротив, потирая сонные глаза.
– Сидишь?
– Сижу.
– Поспал бы.
– Не хочу. Всё равно не засну. Послушай, – оживился я, – а ведь сами роды, это ж совсем не дёшево, да?
– Да.
– Насколько не дёшево?
– Ну, как договоришься.
– А ты?
– А что я? Я как все. Хочешь дать денег, дай мне. Я от денег никогда не отказываюсь, – раздраженно произнесла Яна, отпила из моей чашки и сморщилась. – Гадость, как это можно пить?
– Нормальный кофе.
– Молока хоть подлей.
– Нет молока, закончилось.
– Так купи. Дети скоро проснутся, кормить нечем.
Магазин открывается в девять, то есть через семь минут. Не расшнуровывая, я надел стоптанные кроссовки и засеменил по узкому тротуару, перепрыгивая лужи и цепляя головой мокрые ветки абрикоса. Грузчик хватал из кузова фургона красные ящики с молочной продукцией местной фабрики, выстраивал их по три один на другой, цеплял самодельным крюком из арматуры и тянул в самый конец торгового зала, складывал в холодильник. За стеллажами с хлебом мелькнула знакомая фигура, я пригляделся и между полок отчетливо разглядел рыжую морду Игоря. Он тоже меня заметил и подошел. Оказывается, покойник снится - к неприятной встрече.
– Доброе утро, – сказал он, натянуто улыбаясь, и протянул руку.
Я нехотя ответил на приветствие. Возникла неловкая пауза.
– Как дела? – всё так же неискренне поинтересовался Игорь, – как поживает папа?
– Хорошо. Всё просто замечательно. Спасибо, что беспокоишься.
– Слышал, он его всё-таки продал. Вот намучается с ним кто-то.
– Кто и что продал? – воскликнул я удивленно.
– Участок тот, который под стройку был. Ты разве не в курсе?
– Не интересуюсь особо. Что-то такое слышал, – соврал я, чувствуя, как по спине пробежал холодок. – Я тут подумал, тоже, наверное, на юриста пойду учиться, – продолжил я врать. – Профессия у тебя хоть и гнилая, но есть свои интересные моменты. Вот скажи, если человек, допустим, продал вещь, которой уже нет, что будет?