В туалете коряво написано фломастером: «Кирилл пидор». Надпись появилась недавно. Решил заступиться за Кирилла, вынул торчащий из фанерной обшивки шуруп и исправил «пидор» на «лидер». Пришлось повозиться, но времени у меня достаточно.
После полудня надпись была восстановлена поверх моих царапин. Мысленно перебрал входивших, подозреваемых нет. Отыскал в карманах свой шуруп и нацарапал ниже вопросительный знак. Кто-то сильно рванул ручку двери. Я вздрогнул и бросил шуруп в приоткрытую форточку.
– Хорош наяривать, ты тут не один.
– Занято, – отозвался нетерпеливому, выждал паузу минуты в три, вернулся к своей полке.
На станции «Ртищево-1» зашел немой мужик со стопкой газет. Началась торговля. Купил кроссворды, анекдоты и черный фломастер. Я вооружен и готов обсудить в подробностях поступок Кирилла с неизвестным вандалом, но мой вопрос остался без ответа. Обиженный Кириллом пассажир, видимо, сошел с поезда и унес тайну с собой в Пензу, а может быть в Сызрань. Надпись больше не исправлял, кто знает, может поделом Кириллу, до него дела нет, а своих проблем хватает.
Поезд шел, мое путешествие должно было окончиться завтра днём.
– Твою ж мать, состарюсь в этих поездах, – посетовал бас с нижней полки.
– А я говорил, полетели, – послышалось в ответ, – так нет же, боится он, вот и не мычал бы. Давно на месторождении были бы.
– Куда спешить? Всё равно, смена через неделю начнется. Задницу что ли морозить даром за красивые глаза.
– Это у тебя-то, глаза красивые?
– Мамины глаза, а за мать, на одну ногу наступлю, за другую разорву.
– Кого ты разорвешь?
– Мужики, – неожиданно для себя самого заговорил я с вахтовиками и свесился с полки, чтоб видеть лица собеседников, – дико извиняюсь, а куда путь держите? Не из любопытства спрашиваю, а так, за компанию с вами рвануть.
– Про Южно-Русское месторождение слыхал? – отозвался парень по возрасту не на много старше меня. Бородатый мужчина от этих слов поморщился и бросил басом:
– Кто ж про эту жопу мира не слыхал.
– Нет, никогда не слышал, – живо отозвался я, – а что там?
– Счастливый человек, раз не слышал, – добавил бородач, – Валера, если что, – протянул он руку, – я ответил и представился.
– Коля. – Пожал мне руку второй и добавил, – романтика там, тундра и снега до горизонта.
– В гробу я романтику эту видал, со снегами и тундрой вместе, – не успокаивался Валера, – лично я за деньгами еду.
– А можно с вами?
– Туристическое агентство тебе, что ли? – проворчал старший.
– Что ж ты злой-то такой? Жалко, что ли? Пусть себе едет, – возразил ему Коля, – рук там всегда не хватает. Только мы не на само Южно-Русское, а на другое месторождение едем, к частнику, неподалеку. Но тоже не маленькое.
– Да хоть к черту на кулички, – увлеченно соглашаюсь. Валера зарылся пальцами в бороду и закатил глаза, изображая мученика.
Впервые за много часов заснул с улыбкой и надеждой. Больше не бегу, не спасаю свою шкуру, я еду на север зарабатывать деньги. Я не трус, я вахтовик!
Без десяти три, точно по расписанию, поезд прибыл в Уфу. Через шесть часов мы пересядем на поезд до Нового Уренгоя, там нас встретит машина, которая отвезет в рабочий поселок на газовом месторождении. Для меня север был сродни чему-то инопланетному, а на жадные расспросы новые друзья отвечали скупо, как и полагается мужикам. Потом я понял, что не расскажешь в красках про белый лист, которым, на сколько хватает глаз, оказалась тундра, а тогда, наверняка я знал лишь то, что на обратную дорогу денег уже нет.
Про Светлану с её фальшивыми купюрами почти не думал. Я словно заново родился. Проблемы и заботы остались позади. Словно не я, а кто-то другой второпях сел на поезд дальнего следования, кто-то бездетный и холостой, без долгов и обязательств. И неприятности у того парня, что остался в Ростове, а на север едет другой человек, новый Владимир, сильный и молодой, которого ещё не знает мир. Полицейские патрули на вокзале уже не внушают страх. Идёт второй час ожидания на вокзале в Уфе.
– Вован, слышь, – дергает за рукав Коля, – тебе бы приодеться, там, куда едем, магазинов нет, в миг задубеешь.
– Что модно в этом сезоне осень-зима? – говорю шутливо, высоким голосом.
– Модно иметь здоровые гениталии, – серьезным тоном вмешивается Валера в наш разговор, – армейский бушлат, ватные штанишки на вырост, шерстяные носки и вязаная шапка, а термобелье своё, на тряпочки порежь, им щели в окне конопатить удобно.