– Ну что, Казанова, рассказывай.
И я рассказал. От Макса у меня секретов нет, почти нет. В подробности не вдавался, это не его дело, но глубокую «благодарность» за советы выразил. Он рассмеялся.
– Нормально, старичок, с каждым бывает. Вот, как-то раз поехали мы с заей в батиной машине, ну это, туда-сюда, а уже после того мне по-маленькому захотелось, и я в кусты отошел. Там кто-то навалил, а я, по темноте вступил и долго оттирался. Пришел не скоро, плюс воняло, как на ферме. Короче, сам понимаешь, что она там надумала, – его смех переходил в хохот, привлекая всеобщее внимание, – друг мой, могло быть хуже, правда, не бери в голову.
– А ты почему один, где Карина?
– Она любит поспать, а я пожрать, такие вот мы разные, и она, следовательно, спит там, а я ем тут, как видишь. Баланс интересов. – Он снова рассмеялся.
Макс любил приписывать себе истории, которые где-нибудь раньше слышал, и у него это неплохо получалось. Иногда я слышал интерпретацию моих же собственных басен, но никогда не упрекал во лжи. Таких друзей, как он, Бог дает раз в жизни, жаль, что я этого не знал.
К десяти часам в кафе появились Яна и Ксюша. Обе были обеспокоены моим здоровьем. В присутствии Ксюши обсуждать случившееся было неловко, но она проявляла даже большую озабоченность, чем её чертовски красивая сестра. Сошлись на том, что я чем-то там, наверно, где-то, отравился. Ксюша обняла меня за плечи и сказала громко, что бы слышали все:
– Я рада, что с тобой всё хорошо. Ты же мой самый лучший друг. – Особенно подчеркнула «друг». Она оказалась умнее, чем я думал. Всё разложила по полочкам и уступила сестре то, чего не имела сама.
В полдень я освободил номер и закрыл счет. Мы возвращались в город. Теперь уже Яна сидела в машине справа от меня, сжимая руку на подлокотнике, а Ксюша дремала на заднем сидении.
Всё хорошее кончается, подумал я, когда остановил машину возле дома родителей девочек. Ксюша вышла из машины, взяла свой рюкзак, поцеловала меня в щеку и исчезла за калиткой. Яна осталась в машине.
Проводив Ксюшу, я вернулся за руль.
– Я живу чуть дальше, через три квартала налево, – сказала Яна.
Мы остановились у панельной пятиэтажки. Дорога сильно утомила, но расставаться не хотелось. Она не предложила зайти в гости. Впервые видел её смущенной. Румянец растекался по смуглым щекам. Мы молча просидели секунд двадцать. Я крепко сжимал её руку. Было чувство, что мы больше не увидимся, аж слезы навернулись.
– Я, если что, никуда не спешу и с удовольствием выпью кофе, – нарушил давящую тишину.
Она вернула самообладание и улыбнулась.
– Ну, тогда пошли ко мне, и, кстати, за тобой должок. Прошлая ночь в зачет не пойдет.
Сказать, что я был счастлив, это ничего не сказать. Я снова в игре.
Глава шестая
Глава шестая
В обеих руках держал тяжелые сумки. Не знаю, зачем она брала с собой столько вещей на два дня. На улице было жарко. В подъезде немного прохладней и воняло кошачьей мочой. Мы поднялись на второй этаж. Подошли к черной железной двери. Яна вставила ключ в замок, бедром нажала на дверь, и та со скрипом поддалась. Мы вошли в тесную прихожую.
Первое, на что я обратил внимание, войдя в квартиру, это была детская обувь разных размеров, расставленная по полочкам. В шкафу висели маленькие пальто и курточки.
Яна заметно нервничала, говорила много и несвязно. Сильно пожалела, что позволила мне войти. Из монолога я узнал, что отец её детей, разумеется, был мудаком, а в противном случае она (когда-то давно) просто не обратила бы внимания на него, как следует из закона противоположностей. Про закон она добавила напрасно, ведь я сразу задумался, что раз я (вне всяких сомнений) не мудак, то, следуя упомянутому закону, кто же тогда она? На немой вопрос у неё был заготовлен ответ, что она с тех пор повзрослела, и теперь иначе смотрит на вещи. Поймав растерянно-сердитый взгляд, она поняла, что и про «вещи» говорить не стоило, так как речь опять же шла обо мне, одушевленном. Окончательно запутавшись, она пошла в наступление:
– Говорила, что не стоит привыкать. Вот, посмотри, здесь моя настоящая жизнь. Да, у меня две дочки, они сейчас у мамы, и я безумно люблю их, а тебя, если что, не держу силком…
Я всё же кое-что усвоил из уроков Макса, схватил её за обе руки и крепко поцеловал. По щекам Яны текли слезы, я чувствовал их вкус.
Мы все устали. Нужно отдохнуть.
Решил не задерживаться. Стоя в дверях, пообещал вернуться вечером, но сам в этом очень сомневался. Слишком много всего свалилось на меня за эти выходные, разобраться бы.