Поехал к Максу. Он в таких делах разбирается, почти год живут с Кариной вместе. Семейный человек, не то, что я.
Дверь открыла Карина.
– Привет, а где Макс? Я ему звонил, не отвечает.
– В туалете, где ж ему ещё быть. Он такой брезгливый, кроме своего трона, никакой другой не признает. Два дня терпел, так что будет не скоро. Не стой в дверях, проходи на кухню. Угостить нечем, не готовила, могу предложить воду.
Залпом выпил стакан холодной воды и понемногу стал успокаиваться. Широкая фигура Макса полностью заняла дверной проем.
– Фух, это ты. Подумал, что у курочки моей крыша едет, и она с собой разговаривает. Случилось чего? Вроде ж только утром виделись.
Максим покосился на Карину и кивком указал на дверь. Обсуждать в её присутствии мои вопросы никто не хотел.
– Ой, вот не надо на меня так смотреть, я всё равно собиралась уходить, сплетничайте себе на здоровье.
Рассказал ему обо всём, что произошло. Он слушал внимательно, не перебивал. Ничего не посоветовал, говорил загадками, мол, о любом принятом мной решении я пожалею, и это лишь вопрос времени.
Силы меня покидали. Хотелось поскорее вернуться в свою квартиру, принять душ, переодеться. Обнял друга, поцеловал в небритую щеку и уехал. Что он имел в виду? О чем я должен пожалеть? И как скоро? В одном я был уверен, я хочу эту женщину, я её люблю.
Дома возбуждение только нарастало, не находил себе места, метался по квартире. Вышел на улицу. Купил ментоловые сигареты, прикурил, закашлялся, выбросил вместе с пачкой. Яна сводит меня с ума. Я должен её увидеть. Вернулся в магазин. Набрал полную корзину конфет и фруктов. Поймал себя на мысли, что ничего не знаю о её предпочтениях, но не идти же с пустыми руками.
Машину поставил недалеко от подъезда. Люблю старые дворики, там не бывает проблем с парковкой. Постучал. Дверь приоткрылась на цепочке.
– Кто там? – спросил детский голос.
Банальный вопрос поставил меня в тупик. Я долго соображал, что ответить и как представиться ребенку. Дверь захлопнулась и распахнулась настежь. Яна держала за руку очаровательную малышку. Белобрысенькая кроха ничуть не была похожа на свою мать.
Девочка, с которой я разговаривал через щель, оказалась младшей дочкой. Она представилась Кирой, глотая звук «р» и убежала. Старшая дочь Настя сидела с ногами на затертом диване и смотрела мультики в телефоне. В ушах у неё были наушники, и она никак не реагировала на мое появление.
Наконец-то смог рассмотреть квартиру. Ремонт не делался много лет, мебель была старой и убогой. Интерьер не вязался с образом роскошной женщины. Нельзя было не заметить, что в этих стенах и Яна вела себя иначе. От дерзкой львицы мало что осталось. Мне это очень понравилось. Я снова влюбился, в неё же, но совсем другую.
Яна попросила подождать на кухне, а сама отвела детей спать. Ожидание длилось вечность. В старых домах очень тесные кухоньки. Создать в них уют невозможно при всём желании. Для уюта нужны красивые безделушки, а тут и для нужных вещей места не найдешь. Тоска, глазом не зацепишься. Я задремал на табурете. Она рядом, там, за тонкой стенкой. На душе спокойно и легко.
Не услышал, как Яна вошла, заснул на секунду, не больше. Она обняла меня сзади за плечи и поцеловала в щеку. Не верила, что я вернусь, и потому смотрела на меня как-то ласково, с благодарностью.
– Здесь уютно, – мечтательно сказал я.
– Шутишь, наверное…
– Нет, серьезно, очень мило, компактно, просто и со вкусом, как шале, где-нибудь в горных районах Альп.
– Обманываешь. Не люблю, когда меня обманывают.
– Пусть тогда это будет не обман, а лесть.
– Лесть – худшая форма обмана.
– Почему?
– Потому что, – она пожала плечами, – обманывать в природе человека, но льстец не просто врет, чтоб что-то получить, он дарит надежду, а это больше, чем я могу себе позволить.
– Интересная мысль, глубокая. То есть, ты думаешь, мне что-то нужно от тебя?
– Да. Разве нет?
– И что же?
– Тебя нужно спросить.
Я знаю, что хочу в данный момент, но гоню прочь эти мысли, зная, что дети могут услышать стоны своей мамы, а, ещё хуже, застать её бешено скачущей на мне или что-нибудь в этом роде. Поэтому я слащаво ответил:
– Просто хочу быть с тобой, любоваться твоей красотой.
– Меня сейчас вырвет. Не люблю все эти слюнявые муси-пусечки. – Она покривилась, подкатила глаза, низко опустила челюсть и поднесла ко рту два пальца. – Всё-таки ты врешь. – Яна кивнула на выпирающую ширинку. Ей доставляет удовольствие вгонять меня в краску.
– Ни капли, – произнес я торжествующе, слегка растянул джинсы, складка на ширинке исчезла, и мы рассмеялись. Я был абсолютно счастлив, но понимал, что скоро нужно будет уйти. Тренировки нельзя пропускать, даже если ты счастлив.