Небамон сильно сдал; его голос утратил свои томные модуляции и дребезжал.
– Что с вами?
– Негостеприимный я хозяин. Не хотите попробовать мои пирожные в форме пирамидок с начинкой из фиников?
– Я не люблю сладкого.
– Но вы же любите жизнь, вы принимаете ее во всей полноте! Мы были бы великолепной парой. Пазаир вас не стоит, вы это знаете; он недолго пробудет старшим судьей, и вы снова впадете в бедность.
– Разве богатство необходимо?
– Бедный врач не может быть успешным.
– Но ведь ваши деньги не избавляют вас от страданий?
– У меня опухоль в груди.
– Это можно вылечить. Чтобы успокоить боль, я советую примочки из сока смоковницы, взятого в начале весны, до плодоношения.
– Прекрасный рецепт. Вы искусный врачеватель.
– Но операции не избежать. Я бы сделала надрез с помощью заостренного тростника, сняла опухоль теплом и прижгла рану ланцетом.
– Это было бы правильно, если бы мой организм смог выдержать хирургическое вмешательство.
– Вы до такой степени ослабели?
– Мои дни сочтены. Поэтому я отослал близких и слуг. Все меня раздражают. Какая, должно быть, неразбериха царит во дворце. В мое отсутствие никто не способен проявить инициативу. Глупцы, которые смотрят на меня, открыв рот, и совершенно теряются в мое отсутствие. Какая жалкая комедия… Ваше появление скрасит мою агонию.
– Могу я прослушать вас?
– Если вас это развлечет.
Она слышала голос его сердца, слабый и неритмичный. Небамон не лгал. Он был тяжело болен. Он лежал тихо, вдыхая запах духов Нефрет, ощущая нежное прикосновение ее руки на своей коже и ее уха на своей груди. Он отдал бы целую вечность, лишь бы продлить эти мгновения. Увы, у него в запасе не было вечности; наступал час последнего суда: на его пороге стояла смерть.
Нефрет отстранилась:
– Кто лечил вас?
– Я сам, знаменитый старший лекарь египетского царства!
– Каким образом?
– Не презирайте меня. Я ненавижу сам себя, потому что неспособен внушить вам любовь. Мое существование было скучной чередой успехов, лжи и мерзостей, и в нем не было вас, вашего лица, не было страсти, которая бы нас сблизила. Я умираю без вас.
– Я не могу вас так оставить.
– Отбросьте сомнения, используйте этот шанс! Если я поднимусь, то превращусь в хищника, буду преследовать Пазаира и попытаюсь завладеть вами.
– Больному надо помочь.
– Вы берете на себя эту роль?
– В Мемфисе много отличных практикующих врачей.
– Нет. Вы и никто другой.
– Не будьте ребенком.
– Если бы не Пазаир, вы полюбили бы меня?
– Вы знаете ответ.
– Солгите, умоляю вас!
– Сегодня же вечером вернутся ваши слуги. Я пропишу вам легкое меню.
Небамон поднялся:
– Клянусь, что я не участвовал ни в каких заговорах, которые так волнуют вашего мужа. Мне ничего не известно ни об убийстве Беранира, ни о смерти ветеранов, ни о происках Ашера. Единственной моей целью было отправить Пазаира на каторгу и вынудить вас выйти за меня замуж. Другая жена мне не нужна.
– Не следует ли вам отказаться от того, что получить невозможно?
– Обстоятельства еще переменятся, уверяю вас.
16
Пантера ласкала грудь Сути и таяла от счастья. Они только что предавались любви; ее любовник был напорист, как мощный паводок, и нетерпелив, как валы, которые он бросает на скалы.
– Почему ты такой мрачный?
– Да так, мелкие неприятности.
– Ходят разные слухи.
– О чем?
– О Рамсесе Великом. Некоторые утверждают, что счастье отвернулось от него. В прошлом месяце был пожар в порту; произошло несколько несчастных случаев на реке; молния расщепила пополам большую акацию.
– Это глупости.
– Для многих твоих соотечественников – нет. Они уверены, что магическая сила фараона истощается.
– Подумаешь, важность! Он устроит праздник возрождения, и народ станет вопить от радости.
– Чего он ждет?
– Рамсес умеет совершать нужные действия в нужный момент.
– А твои неприятности?
– Говорю тебе, пустяки.
– Женщина.
– Я веду следствие.
– Чего она хочет?
– Я вынужден…
– Законный брак, со всеми вытекающими последствиями! Иначе говоря, ты меня бросаешь!
В гневе светловолосая ливийка разбила несколько глиняных кружек и разодрала на части соломенный стул.
– Какая она из себя? Высокая, низенькая, молодая, старая?
– Маленькая, черноволосая, не такая красивая, как ты.
– Богатая?
– Конечно.
– Я тебя больше не устраиваю, у меня нет денег! Твоя шлюха-блондинка больше тебя не забавляет, тебе захотелось иметь добропорядочную и богатую жену-брюнетку!
– Мне необходимо узнать у нее кое-что очень важное.
– И ты вынужден жениться?
– Это же простая формальность.
– А я?
– Прояви терпение. Как только я получу то, что мне нужно, сразу разведусь.
– И как она на это отреагирует?
– Для нее это всего лишь каприз. Она быстро забудет.
– Откажись, Сути. Ты делаешь ужасную ошибку.
– Я не могу.
– Прекрати слушаться Пазаира!
– Брачный контракт уже подписан.
Пазаир, старший судья, высший судейский чиновник Мемфиса, неоспоримый моральный авторитет, дулся, как обиженный подросток. Ему было непонятно, почему Нефрет тратит столько сил на Небамона. Молодая женщина пригласила нескольких целителей на консультацию к старшему лекарю, вернула в его дом слуг, проследила за тем, чтобы больной был ухожен и у его изголовья постоянно кто-то находился. Это бесило судью.
– Своим врагам не помогают, – бурчал он.
– И это говорит судья?
– Судья должен это сказать.
– Я же врач.
– Это чудовище пыталось нас уничтожить, тебя и меня.
– Но у него не получилось. И сегодня он уничтожает себя изнутри.
– Его недуг не искупает его вины.
– Ты прав.
– Если ты согласна со мной, прекрати заниматься его делами.
– Моих мыслей он не занимает, я действую из чувства долга.
Пазаир чуть-чуть повеселел.
– Ты ревнуешь?
Он притянул ее к себе.
– Ужасно.
– Ты не разрешаешь мне лечить никого, кроме собственного мужа?
– Безусловно, если бы закон давал мне такую возможность.
Слегка встревоженный Смельчак протянул правую лапу Нефрет, а левую – Пазаиру: малейшие разногласия между хозяевами делали пса несчастным. Его поза была так забавна, что они оба расхохотались. Успокоенный пес поддержал веселье своим лаем.
Отстранив двух писцов, нагруженных свитками папируса, и толкнув секретаря, Сути распахнул дверь в рабочую комнату Пазаира. Хозяин пил медную воду. Длинные черные волосы офицера были растрепаны, некогда славный герой был страшно разгневан.
– У тебя неприятности, Сути?
– Да, и это – ты!
Старший судья встал и закрыл дверь. Скандал обещал быть шумным.
– Мы можем поговорить в другом месте.
– Ну уж нет! Корень моих неприятностей именно здесь.
– С тобой несправедливо обошлись?
– Ты уже успел прикипеть к своему месту, Пазаир! Взгляни вокруг: бумагомараки, тупые чинуши, мелкие душонки, озабоченные лишь своим продвижением по службе. Ты попираешь нашу дружбу, ты забросил расследование по полководцу Ашеру, истина тебя больше не волнует. Создается впечатление, что ты больше не доверяешь мне! Должности и полномочия застят тебе глаза. А между тем я сам видел, как Ашер пытал и убил египтянина, я знаю, что он предатель, а ты строишь из себя важную персону!
– Ты выпил.
– Только плохого пива, зато много. Мне было необходимо. Ни у кого не хватит смелости говорить с тобой так, как я.
– Ты никогда не чувствовал нюансов, но я не подозревал, что ты просто глуп.