— Ваша очередь, господа, — произнес я с улыбкой, протягивая ручку и бумагу.
Пока Анисимов играл желваками, Золотов молча взял и заполнил документ, передав своему вассалу. Он тоже спокойно все подписал, ядовито посматривая на Шелефора, который стоял красный, как рак. Следом бумагу взял Анисимов. Он бросил недовольный взгляд на Золотова. Последним подписывал Шелефор. В какой-то момент мне показалось, что он порвет бумагу и даст мне возможность повысить цену. Но нет, сдержался.
Получив на руки бумагу, мы подписали еще пять копий. За последнего парня, что до сих пор лежал без сознания свои автографы поставил Анисимов и Золотов, выступив для него гарантом. Кстати, о его состоянии никто за все время не поинтересовался. Возможно это здесь не принято. Но скорее всего, за свою шкуру, свои рода и кланы они переживали куда больше, чем за своего товарища.
— Что же, приятно было пообщаться с вами, господа, но нам пора, — произнес я.
— Ключи, — коротко произнес брат, выйдя вперед.
— Гоша, передай ключи господам и забери наши личные вещи, а мы пока проведаем товарища, — с этими словами Анисимов кивнув, развернулся и двинулся к месту аварии, где телохранитель Казанова колдовал над своим подопечным, все время с кем-то разговаривая.
Мы же молча прошлись в сторону своей новой машины. Гоша молча передал нам ключи, забрал какое-то электронное устройство из машины и еще какую-то мелочевку, я не сильно вникал, успокаивало то, что за его действиями зорко следил Сергей, поэтому дергаться не стоило.
— Ну что, Сергей, поехали, — искренне улыбнулся я, открывая дверь.
— И правда, чего хмуриться, прикольно же их развели, — весело произнес брат, и рухнул на сиденье с другой стороны машины.
Сергей молча сел за руль, и все же я уловил его мимолетную улыбку. Он вставил ключ в зажигание и машина рванула с места.
— Вас все равно ждут тренировки. Много тренировок. И с госпожой Елизаветой Алексеевной сами будете объясняться.
— Конечно, Сергей, а теперь поехали уже домой. Что-то я проголодался, — произнес брат даже не пытаясь скрыть хорошего настроения. Да и признаться честно, у меня оно тоже было отличное.
Глава 9
Возвращение Домой
Я откинулся на кожаное сиденье. Кондиционер создавал приятную атмосферу, а голова трещала. Сергей нажал на передней панели пару кнопок и включил музыку. Брат с удовольствием подпевал в такт музыке и раскачивался сидя в кресле. Путь до дома показался более коротким, чем с утра. Однако я обратил внимание на слова Сергея, что надо будет ему изучить все возможности этой машины и посмотреть ее оборудование, чтобы исключить возможность вмешательства в управление машиной её старыми хозяевами. Перед моим сиденьем был расположен выдвигающийся экран, типа планшета, но сил тыкать в него, чтобы разобраться с ним сейчас не было. Мы ехали по выделенной полосе, никто не старался нас обгонять, и чувствовалось, что как только Сергей немного нажимал на педаль газа, машина рвала с места, мощь ее мотора вторила моему сердцу. В общем, я остался доволен нашим приобретением.
Когда мы подъехали к воротам дома, Сергей просигналил, но ворота не открыли. Лишь когда Сергей вышел из машины и видимо объяснил ситуацию встречающему нас Ивану, тот, наконец, открыл ворота. Как только машина въехала внутрь, ворота закрылись. Мне понравилось выражение лица Ивана, когда машина проезжала мимо него. Оно было непередаваемое… Там отразилась такая гамма эмоций, что я даже улыбнулся. Шок, гордость, какое-то детское счастье и волнение.
Машина подъехала к крыльцу нашего особняка. У самого входа стояла бабуля, а за ней недалеко та женщина, которая пыталась нас накормить утром до смерти. Как же ее зовут? Клавдия? Да, вроде правильно. Вот только, если Клавдия восхищенными глазами смотрела на машину, то выражение лица бабули как-то внутренне напрягало и не сулило нам радостной встречи. Она выглядела, мягко говоря, суровой.
Когда мы вышли из машины, она осмотрела нас с ног до головы, как будто хотела убедиться, что с нами все в порядке, а потом пристально посмотрела нам в глаза. У меня даже проскочила мысль: «А вдруг она поняла, что мы — это не совсем мы?» И не я один это почувствовал, брат тоже заподозрил что-то неладное. Он напрягся и стал искать глазами укрытие.
— И как это понимать, молодые люди? — строгим голосом произнесла она. — Вы что натворили, охальники?
— Бабуль, да ничего мы не натворили! — начал, было, брат, но она ТАК на него посмотрела, что он стушевался.
— Ничего не натворили они… В дом шагом марш, там поговорим. А ты, Сергей, отгони машину в гараж и сделай все необходимое, чтобы глаза мои не видели эти гербы. Ну чего стоите? Сказано же, идите в дом!
Бабуля первой стала подниматься по лестнице. Мы последовали за ней. За нами шла Клавдия, что-то ворча себе под нос. Я же стал гадать, что за разговор нас ждет, и что именно отвечать бабуле. Вряд ли она нас раскрыла… А что если да?.. А если нет, то что значит это суровость? Может, бабуля боится обострения, или опасается за наши жизни? Или есть еще что-то, чего я не понимаю или может я что-то упустил из вида? Или нет, все же она просто за нас переживает? Она боится, что мы влипли в историю и не сможем за себя постоять. Она ведь не знает, что моему брату раз плюнуть перебить всех в этой школе вместе с охраной, если исключить все эти их магические штучки. Но думаю, когда он их серьезно освоит, то ему не будет равных. Он рожден быть воином. Что же касаемо меня, то думаю мне все же придется приложить усилия, и освоить пару военных приемов, которые я ранее считал второстепенными. Хотя, я считаю, что лучше предоставить брату делать работу, которая ему нравится. Я как-то не очень люблю получать по голове, хе-хе-хе. Как же она до сих пор болит, чтобы пусто им всем было!
Мы поднялись в гостиную и сели за стол. Молчание затянулось. Мы старались не встречаться с бабулей глазами, а она молча смотрела на нас. Вскоре в комнату зашла Клавдия, неся большой золотой расписной самовар и красивый сервиз. Тут же на столе появились разные ароматные круглые большие штуки из запеченного теста, политые шоколадом, и горячие пирожки, а также очень вкусно пахло из супницы. Стоило Клавдии все расставить по своим местам, и она словно испарилась. Мы с братом сидели молча и ждали, когда все прояснится.
— Будьте добры рассказать, что произошло? И что все это значит?
— Ну, мы в принципе не виноваты, — начал я. — Мы ехали из школы, если вкратце, они создали аварийную ситуацию. Закон был на нашей стороне. И мы просто взяли свое. Все чисто. Ты, бабуль, не волнуйся, все по плану, ребята немного скинулись деньгами и подарили нам машину. Все. Больше никакого криминала.
— Вы понимаете, что вы сделали⁈ Нет, вы не понимаете. Был шанс, что нас оставят в покое, даже, если бы пришлось пожертвовать нашим домом… Но шанс на ваше выживание был, мы же обсуждали с вами это. А теперь что? То, что вы устроили — всё меняет. Клан Анисим этого нам никогда не забудет. Их духи им этого не позволят, да и они сами не потерпят такого плевка. Золотов туда же с ними. Да к тому же, сейчас такие слухи поползут и все будут против нас…
— Нет бабуль, мы понимаем. Всё мы понимаем, — перебил бабулю брат. — Род должен жить, это наша земля, это наша сила. Мы слишком долго терпели.
— У нас есть благословение рода, — перебил брата тут уже я, — именно по настоянию нашего Основателя мы выбрали этот путь, и с него уже не свернем. Мы прозрели, мы видели предков. Наш род должен жить. Нам многое пришлось вытерпеть и потерять, но этому пришел конец. Мы больше не будем с оглядкой на выживание, мы будем их давить, ломать и подминать. Мы карающий меч Правды и Пути. Нет уже, ни Императора, ни кого-то иного на кого мы должны смотреть кроме Правды и нашего Пути. Мы сами по себе. Кто не за нас, тот против нас. Нам пора начинать действовать. Пришла пора раздавать долги. Хватит! На нас больше не будут показывать пальцем, иначе мы сломаем им руки. Мы больше не будем играть по их правилам, пусть теперь они играют так, как скажем мы. Отказаться от рода? Отказаться от нашей истории? Предать славу наших предков? Прогнуться? Нет, бабуль. Мы выросли, и теперь нам надо творить. Да, это опасно, но таков путь воинов и мужчин, рисковать во имя рода! С нами Правда, с нами Род и с нами Единство, а значит, за ним будет Победа, кто бы ни встал у нас на пути! И мы клянемся с братом, что сделаем все что возможно, но не отступим, и даже смерть нас не остановит!