Бой был окончен.
Что за чертовщина происходила вокруг? Что это за создания из металла? Где он? Почему он совсем не чувствует ману!?
Сзади послышался уже знакомый скрежет. Перед поднявшимися тяжелыми вратами стояли еще не менее десяти алых демонов, закованных в стальную чешую. Они были другие, меньше размером и с иной конструкцией тела. Часть из них уже бежала к трону, у которого стоял главарь, держа перед собой ромбовидный щит, сотканный из голубого света.
Этим существам доступна магия? Но как!?
Он осмотрелся по сторонам, прикидывая сможет ли сбежать. Силы были неравными. Вступать в схватку было глупо. Они навалятся и задавят его числом.
Но путей для отступления не было. На его чумазом лице появилась горькая ухмылка.
Это будет последний бой.
Однако, прибывшие не спешили нападать, решив сначала занять позиции и окружить его. В их движениях была осторожность, а не безудержный натиск поверженных собратьев. Доли секунды никто из них не шелохнулся, они стояли почти на одинаковом расстоянии, схожие как близнецы и смотрели на него. Но в этой передышке не было умиротворения.
Одна из тварей наконец решилась пойти в атаку. Хотя можно ли это было назвать атакой? Казалось, что он хочет бесцеремонно его взять в руки, словно какое-то непослушное дитя. Но Даррос не был настроен на телячьи нежности.
Жестким ударом отбив вражеский выпад, паладин поднырнул под вторую лапу противника и с размаху засадил по его ноге. Тот с лязгом рухнул на колено, подставив шею под следующий точечный удар. Голова с гулким звоном отлетела в толпу собратьев, а затем пал и сам демон.
В этот раз они накинулись на него все разом, в готовности порвать в клочья. И орудие святого Ордена вновь описало ужасающую дугу, оставляя рваные раны на нагрудных пластинах недругов. Он должен забрать с собой как можно больше тварей, прежде чем раствориться в потоке времени.
Во имя Света! Во славу Мироздателя!
Вскоре он понял: убивать его не собираются! По какой-то причине хотят взять живым. Видимо таков был приказ.
«Ну и славно, значит, успею забрать еще парочку», — подумал он и хорошенько раскрутил свой молот.
Его бросили в тесную камеру с гладкими, как стекло, серыми стенами. Оружие отобрали, но доспехи все еще были при нем. Тело ныло, к ожогам прибавились гематомы и кровоподтёки.
Не сразу он увидел стоящий во тьме силуэт.
Незнакомец что-то проскрежетал, как и те железные демоны. На вид это был обычный человек, что за странность?
— Я тебя не понимаю. Где мы? — не ожидая ответа, в пустоту спросил гость.
Заключенный на секунду застыл. А потом ответил.
— А теперь понимаешь? — голос был резким и холодным, как и все вокруг.
— Да! Это мой язык. Где мы?
— Во дворце Эталона. Как ты попал сюда, из какого ты шеврона? Я впервые вижу такую странную оболочку.
Он все также держался в темноте, не оставляя ни единого шанса разглядеть свой облик.
— Я не вижу тебя, тут очень мало света. А магия и вовсе не работает, — Даррос снял шлем. Его волосы свалялись как пакля, на лице черный крест копоти, а под носом запекшаяся кровь.
Мужчина отшатнулся. А затем быстрыми цокающими шагами подошел к нему. Только сейчас Даррос понял… это был не человек. Все его лицо было сплошь закрыто металлом. Глаз, ушей и рта не было. Лишь полоска голубого света по середине яйцевидного блестящего шлема. Его руки и корпус были похожи на человеческие, но ноги были иной конструкции.
Ужас нахлынул на гостя.
— Кто ты? — испуганно произнес он. — Что это за место? Как я сюда попал?
— Поверить не могу. Ты живой? — полным удивления голосом продолжало тараторить существо, проигнорировав его вопрос.
— Конечно! Я же с тобой говорю! Но что ты такое?
— Я адвантакс. Мы последний шеврон, не сломленный под гнетом беспощадного Эталона и его армий. Но ты живой! Живой!!! Как такое может быть? Не могу поверить! Мехи истребили все разумные формы жизни еще тысячи циклов назад.
— Разумные формы жизни? Истребили? Что за ересь ты несешь?
— Ты ведь человек? Я не мог ошибиться.
— Да! Но ты…
— Нет. Я Адвантакс, говорил же. Мы творения людей. Но я ни разу в жизни не видел создателей. Поколениями мы передаем сказания о вас, но кто бы мог подумать, что я когда-нибудь увижу сам… Неужели пророчество не врало, — он упал на колено и склонил голову.