То есть с этой точки зрения санаторий удобное место. Если допустить, конечно, что у Рыжикова там имелись какие-нибудь друзья с тремя-четырьмя стволами. Но все-таки слишком уж людное место этот санаторий. И потом, он, вероятнее всего, под контролем какой-нибудь из областных «контор». Ежели там и вписаны какие-нибудь братки, которые могли бы оказать «силовую поддержку» Рыжикову, то наверняка поинтересовались, что это он такое продавать собрался. А выяснив, просто отобрали бы у Рыжикова эти бумажки. На хрена платить, когда само в руки идет? Конечно, встречаются и честные бандиты, которым западло кидать интеллигентного человека, но все равно услуги их вряд ли обошлись бы очень дешево. Ну и, наконец, здешняя братва после всех кунштюков Дяди Вовы, Трехпалого и Седого живет относительно мирно, без особых взрывов и стрельбы. На хрена тем, с кем, допустим, дружил Рыжиков, внеплановые разборки с Филатом и компанией? Тем более что эта химзаводская мафия — а кому еще могут быть нужны рецепты наркоты и всяких там ядов? — скорее всего одна контора. Нет, не стал бы Рыжиков искать «силовую поддержку» у каких-нибудь здешних братков. А у кого он мог ее получить? У ментов или эфэсбэшников, что ли? Смешно думать. Наоборот, менты помогали Филату и его корешкам, Птицын даже одну фамилию Тарану назвал — майор Власьев. Да и опасненько играть в такие игры с ментами — или подставят, или посадят.
Но не был же Рыжиков идиотом, собираясь встречаться с минимум тремя заведомыми бандюгами без какого-либо прикрытия? Конечно, ему могли привезти аванс, показать баксы, но после того как он отвез братков на место, показал бумажки и Филат убедился бы в их полезности, то проблема получить хотя бы двадцать пять тысяч стала бы неразрешимой. Скорее всего, Рыжикова просто-напросто урыли бы даже без применения крема.
Нет, кто-то должен был Рыжикову помогать. Причем за относительно скромную плату. Или это должны были быть закадычные друзья с детства, или какие-нибудь очень низко ценящие себя люди. В этих людях, однако, Рыжиков должен был быть уверен, как в самом себе. И еще — по идее, этих граждан ничто не должно было связывать со здешней братвой и вообще со здешней губернией. То есть это должны быть какие-то залетные хлопцы.
Когда у Юрки в мозгах всплыло слово «залетные», он почти тут же вспомнил свои зимние встречи на лесном озере и на бывшем кордоне № 12.
Неприятные, конечно, встречи были. Там, на дне тихого лесного озера, где сейчас рыбаки, возможно, лещей и карасей выуживают, лежит «Ниссан» с четырьмя трупами — скорее всего, уже скелетами — и «девятка», на которой Таран катался в компании с Лизкой и Полиной. А на кордоне, под кучей снега, осталось еще три мертвеца. Снега сейчас нет, так что там скелеты, если их волки и лисицы не растащили, лежат открыто.
Неужели за четыре месяца никто не наведался на заброшенный кордон? Ведь, наверно, какое-то лесничество тут имеется. И уж хотя бы лесники-то по лесу ходят. Да те же рыбаки, в конце концов, могли бы туда добраться — от озера всего километр. Правда, наткнувшись на скелеты, далеко не каждый тут же побежит в милицию докладывать: «Вот он я какой! Скелеты нашел!»
И тут Таран поймал себя на мысли, что гражданин, добравшийся до этого уединенного места, мог просто-напросто вырыть ямку и закопать туда по-тихому все, что осталось от покойничков. Разумеется, если этому гражданину захотелось бы там немного пожить вдали от цивилизации. Правда, по идее, это вряд ли мог быть гражданин без уголовного прошлого.
Дальше пошла простая логика. Если зимой те шестеро налетчиков оказались на кордоне, да еще и двух баб туда привели, то, возможно, это место значится в каких-нибудь блатных путеводителях. По крайней мере устных. И, может быть, еще кто-то, с зоны откинувшись или просто сделав ноги откуда-нибудь, прибыл сюда на некоторое время — то ли перед тем как очередную сберкассу ломануть, то ли уже после того. Например, чтоб отлежаться, пока менты не успокоятся.
А вдруг среди них был некто, хорошо знающий Рыжикова? И Рыжиков доверил ему свои бумаги, пообещав отстегнуть кое-какую сумму от 50 тысяч, ежели он со своими корефанами окажет Рыжикову «силовую поддержку» при завершении расчетов с Филатом. Или, допустим, мог пообещать найти для этого гражданина и его друзей хорошие, чистые ксивы бесплатно…
Таран размышлял об этом все утро, с нетерпением дожидаясь Птицына. Но Птицын и утром не приехал, и днем, и вечером. Правда, отбывая, он говорил не четко, а обтекаемо: «Либо завтра, либо послезавтра».
А Таран сильно опасался, что те самые друзья Рыжикова, не дождавшись Андрюши с баксами и паспортами, могут попросту смыться. Если, конечно, они действительно прячутся на кордоне.