Века назад единая власть на островах принадлежала Ордену. Но у высших иерархов рождались дети. Много детей, не все их которых обладали способностями к хьорхи, достаточными, чтобы высоко продвинуться на службе Солнцеликому. И, конечно, иерархи взяли на себя заботу об благополучии своих бесталанных отпрысков, наделив их богатством и властью, а заодно избавившись от некоторых обременительных обязанностей: так на Шине появились лорды и их приближенные.
У они тоже рождались дети.
Со временем благородные семейства смогли укрепить и преумножить свое влияние, тогда как Орден понемногу терял в силе…
Нынешнюю знать с Орденом связывала система запутанных родственных связей и не менее запутанные взаимоотношения. Власть на островах теперь принадлежала лордам, но те по-прежнему вынуждены были опираться на могущество Ордена с его искусством хьорхи — и при этом ни в Ордене, ни среди лордов давным-давно не было настоящего единства.
Не простые торговцы и фермеры, а знать когда-то взрастила Первый торговый союз, кровеносными сосудами пронизывающий острова, объединяющий оседлых и бродяг на Шине, Ардже и Ирдакии. И теперь такие же лорды, недовольные другими лордами, приложили руку к созданию на основе нескольких мелких гильдий «независимого» торгового союза Желтых Платков и скрытно руководили его действиями.
Желтые Платки не платили постоянной подати Ордену за помощь в доставке и охране грузов, ограничиваясь только частными сделками. Популярность «независимого» союза росла. Орден без малого десять лет поощрял противостояние торговцев, набивая цену за свои услуги — и вместе с деньгами зарабатывал скрытую неприязнь Первых и неприкрытую ненависть Желтых Платков.
Только очень плохо осведомленный — или очень наивный — человек мог верить в то, что «вечный порядок» Закона шагов на вере же и держится.
Привычка, нерешительность, невежество, трусость: в них и только в них — думал Вэл Ранл, прихлебывая чай, — крылся рецепт этой «вечности». Но после Ирдакийской катастрофы котел треснул, а варево потекло в песок. Подземные толчки на Шине опрокинули жаровню, и начался пожар — который, если сумеет разгореться, погаснет не раньше, чем выжжет все дотла.
Торговец вболтал и болтал, и от отчета, наскучившего уже и ему самому, перешел к проблемам более насущным:
— Господин смотритель, неужели нельзя никак унять этих проповедников из Церкви Возрождения? — Мужчина придал лицу недоуменно-смущенное выражение. — Утром меня разбудила толпа под окнами, они говорили такие вещи, что…
— Согласно Закону шагов каждому позволено говорить, что вздумается, так что Орден не может применить против них силу, — перебил его Вэл. — Но… В эту пору в городе много важной работы. И штрафовать честных граждан, если те неаккуратно выплеснут ночной горшок какому-нибудь говоруну-возрожденцу за шиворот, приставам будет не с руки.
Торговец вытаращился теперь уже с искренним недоумением. Вэл сдержал усмешку.
— Если вы доложили все необходимое — можете идти, — сказал он. — Документы занесете завтра в нашу канцелярию, сейчас там уже никого нет.
— Да. Хорошо, так и поступлю. Благодарю, господин смотритель. — Торговец суетливо раскланялся, зачем-то еще потоптался на пороге, и, наконец, удалился восвояси.
— Ну, хвала Солнцеликому! Я боялся, он тут протрещит до утра. — Секретарь устало потер глаза, отчего те покраснели еще больше. — На сегодня можем закончить: в вечерней почте ничего срочного.
— Тогда, спасибо и до завтра, Фок. Хорошего отдыха! — Вэл встал, с хрустом размял кисти. Он бы предпочел проверить письма сейчас, но не хотел мучить засыпавшего сидя секретаря: раньше смотрителя из резиденции добровольно тот никогда не уходил, а на приказ обижался и дулся по три дня.
— И вам… — шумно выдохнул секретарь, не скрывая облегчения. — Кланяйтесь от меня дома молодой госпоже.
До дома нужно было еще добраться: поселился Вэл Ранл, вопреки традиции, не на территории резиденции, а в четверти часа хода от нее.
Он вышел из приемной, захватив поднос с посудой, и с невеселым удивлением отметил, что уставший Фок даже забыл прочитать обычную нотацию про «не смотрительское это дело — таскаться с чашками». Определенно, магистру-секретарю стоило дать отпуск, чем скорее, тем лучше.
Вот только до отправки последних галер оставалось еще три десятка дней, и Вэл, как бы ни хотел, не мог позволить себе остаться без доверенного и умелого помощника.