— Почему тогда вы сразу нам не сказали? — по-прежнему хмурясь, спросил Хоно. — Разве тут есть секрет? Если бы вы хотели, как лучше…
— Вы не поверили бы мне, да и сейчас не верите, — вздохнул жрец. — А Зануде не понравились бы мои рассуждения… Да и насчет вашего магистра я не уверен.
— Какая разница, что думает магистр? — Лин пожал плечами. — Ты сам пригласил меня ехать с вами, но при этом тоже мне не доверяешь… Твое дело, но, будь любезен: доверь на время бурдюк — я тоже хочу выпить. И скажи все же, пожалуйста, куда мы едем… Без имен, раз тебе так угодно.
Жрец протянул бурдюк, и Лин с наслаждением приник к горлышку. В глотке пересохло, как после дня без воды — папаша, будь он не ладен — господин Джонотан Валб — при молчаливом потворстве матери, практиковал и такие наказания… И любил приврать, что «все для твоего же блага» и «иначе было бы хуже». Так что Лин к таким благостным объяснениям относился с большим недоверием. Возможно, жрец и не лгал — но сильно не договаривал. Очень сильно.
— Нам нужно добраться до Черного озера, — после долгого молчания сказал Собачник. — Я надеюсь на гостеприимство клана Тихого: самого его давно нет в живых, но там у меня есть друзья; и они блюдут старые традиции. Если со мной что-нибудь случится — ты сможешь довести Наю и Хоно до места, Лин-гьон?
— Постараюсь, — лаконично ответил Лин.
В сущности, подумал он, если жрец вдруг исчезнет — да просто не вернется с одной из своих отлучек — какой у него будет выбор? Возвращаться в Валкан, да и вообще в округ Нодаб Нае с Хоно было нельзя, а в Галше зимняя бродяжья стоянка на Черном озере слыла самой крупной.
— Тогда, пойдемте спать. — Собачник встал, обошел костер и растянулся на лежанке под растянутым между деревьями непромокаемым пологом. — Спокойной ночи, магистр. Еще будет время поговорить.
Но от разговоров один на один «господин Собачник» уклонялся мастерски, что утром, что в последующие дни.
Глава 14
На старом тракте
— Лин-гьон, что это такое? — Ная показала на проплешину. Круг мертвой травы насчитывал в диаметре десять шагов и выделялся даже на фоне жухлого осеннего подлеска. Земля в кругу была сухая, как песок, погибшие растения и истончились посерели.
— Не знаю.
Этот круг был далеко не первым, на который Лин наткнулся за последние дни. Проплешины попадались в лесу около стоянок, даже в роще рад-тар, где они провели ночь несколько дней назад, нашелся такой; но больше — нигде, потому на случайность это не очень-то походило. Круги наверняка были как-то связаны с ежевечерними отлучками жреца, но как — Лин не имел ни малейшего понятия.
— Подозреваю, это дело рук нашего улыбчивого любителя собак. Так что лучше держаться от этой штуки подальше. — Лин увлек Наю в сторону от проплешины. Они собирали пильники — мелкие, похожие на деревянные кругляшки грибы. Жесткие ножки пильников от деревяшек мало отличались и на вкус, но шляпки после отваривания были весьма неплохи, а на юге Шинадаже считались деликатесом. У пильников было и еще одно достоинство: они хорошо хранились.
«Бесполезный ты слабак, магистр», — Лин вздохнул. Ная реакцию на слова жреца заметила и при первой возможности пристала с расспросами, правду говорит жрец и что ждет их на Черном озере, только что он мог ей сказать? Пообещать защиту, несмотря ни на что? Он и обещал, но — все понимали, чего стоит такое обещание, и оттого лишь нарастала неловкость.
Со стороны лагеря донесся свист — так жрец сообщал, что пора выезжать.
— Нормально, на вечер хватит. — Ная оценивающе оглядела мешок. Грибов в нем насчитывалось несколько десятков. — Все равно свежие вкуснее. Потом еще наберем.
— Ага…
Признаться, Лин завидовал ее оптимизму.
Лошадей все чаще вели в поводу. Дорога становилась все хуже и хуже — ехать верхом было невозможно. Местами ноги проваливались в грязь почти до колен, и только жрец, бездна его забери, шел как посуху. Когда Лин приноровился наступать на его следы, идти стало легче.
Исполинские ели насмешливо топорщились длинными ветками и покачивали верхушками: куда вы забрели, неразумные люди?
«Неужели в Нодабе раньше был такой же лес? И его скормили безликой плесени… Да что б тебя!» — Лин отвлекся от дороги и тотчас снова провалился в грязь.