Канцелярия Порядка была хороша тем, что здесь в каждом коридоре болтались стражники, услужливо открывавшие двери. Правая рука Вэла все еще беспомощно болталась на повязке в наложенном Хином «лучше так, а то знаю я вас, господин смотритель» гипсе; левая — уже кое-как работала, поддерживаемая бинтами, но лишний раз напрягать ее не стоило. Все попытки лорда Бэка или командора Гента приставить сопровождающих Вэл пресекал на корню: только слежки под видом заботы еще не хватало! А для всех заслуживавших полного доверия подчиненных существовали задания поважнее, чем опека над калечным, но далеко не беспомощным смотрителем Ранлом.
В пропахшем сладким табаком просторном кабинете Вэла ждали двое: глава дакенской инспекции граф Дихан Чед и верховный пристав Райнберга господин Вормен Шерпт Хаган-Аун.
Вормен Шерпт был истинным представителем старой аристократии Шина, и в хорошем, и в дурном смысле. Пятидесяти семи летний знатный холостяк, безупречно воспитанный, хорошо образованный, гордый, честный. С положенным по своему происхождению и должности предубеждением относящийся к торговцам и простолюдинам, по-своему умный, но даже в мыслях не допускавший таких простых и естественных вещей, как, например, предательство подчиненных. В далеком прошлом он мог занять пост ксэн-лорда вместо болезненного и нерешительного отпрыска старшей ветви рода, Бека Ауна, однако отказался, не пожелав оставлять службу в канцелярии Порядка — и даже сейчас, со свойственным ему упрямством, утверждал, что поступил единственно правильным образом. Со стороны невозможно было понять, что связывало аскетичного пристава и лорда-канцлера Дошо, распутного пьяницу — однако, до самой смерти последнего, они были близкими друзьями. Шерпт жаждал справедливости и мести.
Инспектора Дихана Чеда Вэл знал плохо; можно сказать, совсем не знал. О нем говорили, как о человеке прагматичном, не чуждом любых удовольствий и не гнушающемся нарушать закон, но знающем меру. Служба Верховному лорду давала графу Чеду статус и приносила прибыль — потому он и служил Верхновному, вполне добросовестно исполняя свои обязанности. Именно он предложил верховному приставу пойти на тесное сотрудничество с Орденом после нападения на дворец. Формально граф Чед вообще не имел никакого права вмешиваться в дела канцелярии, однако вес его слова, как главы дакенской инспекции, был велик; кроме того, небольшой отряд его дакенской охраны был неплохим подспорьем силам пристава. А лорд-канцлер Бек Аун сейчас не был способен принимать самостоятельные решения, да и вообще мало на что был способен…Так что расследование они вели втроем.
Это сулило Ордену в лице Вэла многие риски — от взваленной ответственности за неудачи до возможных обвинений в чем угодно — однако информация была на вес золота, так что Вэл сотрудничать согласился. И теперь послушно явился с докладом в пркуренный приставский кабинет.
— Рад видеть вас в добром здравии, Вэл-гьон, — приветливо улыбнулся инспектор Чед. Он развалился в кресле, закинув ногу на ногу, и прихлебывал что-то прозрачное из стакана: судя по пробивавшуюся сквозь табачную вонь запашку, это была не вода.
— Доброе утро, смотритель Ранл. — Пристав встал с едва заметным полупоклоном, отложил курительную трубку, быстро — но не чересчур — вышел из-за стола, чтобы выдвинуть слишком близко приставленный к столу стул, и так же быстро вернулся на место. — Какие новости?
— Неизвестный яд, — просто сказал Вэл. — Тело разлагается буквально по часам.
— Мои люди, осматривавшие тело перед господином Хином Саобом, пришли к тому же заключению, — мрачно кивнул Шерпт. — У вас есть предположения о происхождении этого яда?
— Нельзя исключить того, что яд попал к убийцам в руки из трюмов рудокопов… Но нельзя и доказать. Мои информаторы не говорят ни да, ни нет, — нехотя добавил Вэл. — Зная их манеру переговоров, я склоняюсь к «да».
— Господин Шерпт, по вашей информации — замечен ли кто-либо из рода Аун в связях с рудокопами? — спросил инспектор.
— Не располагаю такими сведениями, — чуть сдвинул брови пристав. Что стоило понимать как: «Следить за родичами т за членами благородных фамилий — недопустимо! Да как вы могли подобное предположить!»
На холеном лице пристава яркие чувства читались легко, а что ж до остального…
Вэла последние дни частенько занимал вопрос: о чём Шерпт думает, собственноручно двигая в угоду безродному смотрителю мебель? Следует этикету, сцепив зубы, или же благородство и ощущением собственного превосходства настолько смешаны в его крови, что забота о низшем, если тот в ней нуждается, для него проста и естественна? Или же Шерпту не чуждо обыкновенное сочувствие к раненому?