— Писец какой-то, — проворчал «Адидас». — Ведет как бычков на бойню.
— Так оно и есть, — отозвался его товарищ. — Я слыхал, что из рейдов «Долга» от силы половина личного состава возвращается. Они же одни против всех. Потому им постоянно свежие силы требуются. А чуть что не так по закону «Долга» к стенке ставят без суда и следствия.
— Ррразговорчики в строю, — весело рыкнул Майор.
— Слышь, дядя, — обернулся к нему «Адидас», играя желваками, — мы пока-что…
И вдруг взвизгнул истошно:
— Сзади!
Майор ухмыльнулся.
— Ты меня на испуг не бери, салабон. Таких как ты чтоб меня напугать дивизию нужно.
Проговаривая это Майор на всякий случай шагнул в сторону чтобы видеть одновременно и нас и то, что возможно приближалось сзади.
Однако сделал он это недостаточно быстро.
Сзади на него катился огромный студенистый шар, сквозь который просвечивала лента примятой им травы. Я ясно видел, что трава не просто была придавлена к земле весом шара. Травинки корчились, словно живые и медленно растворялись, превращаясь в полужидкую грязно-зеленую массу.
Рефлексы сработали раньше, чем я успел осознать опасность. Мои ноги толкнули тело вправо и в полете я успел увидеть, как Майор долбанул по шару из гранатомета, а потом прошил его очередью крест накрест. Однако это не остановило движения его желеобразного противника. Шар накатился на человека и подмял его под себя. Последнее, что я увидел, было проваливающееся в студень ухмыляющееся лицо Майора с кольцом от ручной гранаты в зубах.
Я прыгнул снова, уходя в кувырок.
Гранаты в руке и в подсумке Майора рванули почти одновременно. Взрывной волной меня ощутимо толкнуло в спину. Прокатившись по инерции пару метров на манер только что увиденного студенистого шара, я вскочил на ноги и выдернул из чехла нож. Автомат я бросил еще при первом прыжке — бесполезный груз без патронов, особенно если придется убегать со всех ног.
Убегать не пришлось. Все было кончено.
Я вложил нож в ножны и вернулся. Не для того, чтобы посмотреть на то, что осталось от долговца и глыбы студня. Мне нужно было подобрать автомат и пошарить по карманам Майора — если, конечно, после взрыва остались карманы.
Карманы остались и в них уже копался «адидас». При моем приближении он нехорошо ощерился и передернул затвор автомата. Видимо, он уже нашел чем накормить свое оружие.
— Вали отсюда, придурок, — процедил он. — Это мой хабар!
С этим трудно было не согласиться. Я слишком далеко отпрыгнул вместо того, чтобы спрятаться от разлетающихся осколков за телом одного из спутников, как это сделал «Адидас». Сейчас второй бандит валялся в траве с широко открытыми от удивления глазами, а по его зеленой бандане расползалось черное пятно.
Я знал, что «Адидас» прав, но мне стало интересно. Взрывы разорвали студенистый шар на несколько частей и сейчас каждая из них пульсируя и сокращаясь ползала по траве. Жуткое зрелище, хотя и завораживающее. Так же, как и то ли измочаленный осколками, то ли наполовину переваренный труп Майора. От него осталось немного — голова и кусок туловища. На его чудом сохранившемся лице застыла улыбка. А изо рта все еще торчало кольцо от гранаты, застрявшее в раскрошившихся зубах.
— Чего уставился? — проворчал «Адидас». — Сказано тебе — вали пока цел.
— Что это было? — спросил я.
— Перекати-поле. То ли аномалия, то ли мутант, не разберешь. Некоторые думают, что это по новой мутировавшая псевдоплоть, трахнувшаяся с изоморфом. Вроде как помесь, более совершенный вариант и того, и другого. Появились у Болот два выброса назад. Зона плодит уродов взамен сдохших. И каждый раз все более жутких и живучих. Не каждое перекати-поле удается разнести парой гранат. Разве только самому в него залезть да подорваться как наш Майор, упокой его Зона.
— Эволюция, — сказал я.
— Че-го? — опешил «адидас». — Это кто?
Я не знал что ответить. Слово пришло в голову само и что оно значит я тоже не знал. Но был уверен, что попал в точку.
— В общем так, дебил.
«Адидас» поднялся с колен и вытер руки о штаны. Я отметил, что на его штанах остались зеленовато-розовые разводы.
— Я тебе раз сказал, чтобы ты валил? Ты не внял. Ты захотел получить информацию. И получил ее. Так что не обессудь, в Зоне все имеет свою цену. Гони мне свой нож за время, которое я потратил на тебя и топай отсюда пока я тебя не пристрелил.
— Ты не сможешь, — покачал я головой.
— Что не смогу? Нож говорю гони!
— Ты не сможешь… пристрелить, — сказал я, глазами показывая на его руки, сжимающие автомат.
Видимо у перекати-поля был гуманный желудочный сок. Поэтому Майор до сих пор продолжал улыбаться, хотя его лицо уже понемногу стекало по костям черепа вниз. Как и пальцы «адидаса», которыми он уже никак не мог нажать на спусковой крючок.
— Эволюция, — повторил я. — Это наверно чтобы другие… мутанты или люди не чувствовали боли вот этим…
Я положил пальцы на лоб. Слова мне еще плохо давались и не все я мог ими объяснить.
— И не убегали… когда их едят…, — добавил я.
Но «Адидас» меня понял и без этого. Он с ужасом смотрел на свои руки и на то, как стекает с фаланг пальцев его растворенная плоть. Зря он, конечно, полез голыми руками в карманы Майора. Откуда-то я знал, что жадность до добра не доводит.
«Адидас» завыл. Тонко и протяжно.
Это могло привлечь новых мутантов. Или людей. И неизвестно еще что хуже. Поэтому мне ничего не оставалось, как вытащить нож и полоснуть им по горлу «Адидаса». Ему же лучше — все равно ведь наверно жить без рук очень неудобно.
Автомат «Адидаса», магазины к АКС, пистолет, патроны к нему а также непереваренные перекати-полем консервы я аккуратно обтер карманом, оторванным от куртки «Банданы». По клочкам материи, оставшимся от камуфляжа Майора было видно — когда шар был жив, его интересовала только органика. Впрочем, она его интересовала и после смерти. Один из полупрозрачных кусков наполз на шею «Адидаса» и принялся словно губка впитывать кровь. К нему шустро стали подтягиваться остальные. Вот один из них подполз поближе — и с неприятным чавканьем воссоединился с трапезничающим собратом. Следом еще один. И еще.
Я понял, что через несколько минут мне придется иметь дело с новым Перкати-полем. А гранат-то у меня не было. Поэтому наскоро подобрав то, что еще можно было подобрать, я поспешил убраться из этого беспокойного места. Последнее, что я увидел оглянувшись — это был солидный кусок студня, наползающий на ноги ожившего «Банданы», который, смотря прямо перед собой черно-кровавыми глазами, дергался, снова и снова пытаясь встать чтобы дотянуться до искореженной взрывом «Грозы» Майора.
Нож Странника можно было носить не только на поясе. Два ремешка, скрытые в специальном кармашке, позволяли пристегнуть ножны к руке. Что я и сделал — уж слишком большой интерес вызывала «Бритва» у тех, кто ее видел. После чего надел куртку. Конечно, достать нож не повредив рукав стало проблематично, но в случае чего и фиг бы с ним с рукавом. Куртка, как подсказывал опыт, в Зоне дело наживное…
Они расположились на самой кромке леса. Грамотно расположились. От стены деревьев их отделял искореженный взрывом ржавый БТР, впритык к которому они отрыли полнопрофильный окоп с приземистым бруствером. Четыре ствола перекрывали сектор на девяносто градусов, а ближайшие сто метров до бруствера были свободны от травы. То ли скосили, то ли Перекати-поле пустили покататься. Во всяком случае незаметно к ним не подобраться. Да мне это и не надо.
Мне нужны были люди. Люди — это еда и патроны. И неважно как ты их добудешь — в обмен на что-то или заберешь даром у мертвых. На что менять необходимые мне вещи я представлял слабо. А даром у них вряд ли что возьмешь — уж больно хорошо они окопались. Даже спираль «егозы» по верху БТРа пустили чтоб сверху на них никто не спрыгнул. Но люди — это жизнь. Независимо от того, хорошо или плохо они окопались. И поэтому я шел прямо на них.