– Обед у меня готов, всё в холодильнике, капуста и огурцы в подполе, ты знаешь. Ставь на стол… да! Водку я в морозильник поставил, минут через двадцать вытащи, с зятьком выпьем.
– Папа, Олег же не пьёт.
– Ах да, я и забыл… он же и мясо у тебя не ест. – Дедушка картинно всплеснул руками.
– Не ест.
– Наградил Бог зятем!
– Папа-а.
– Ладно, пойдём на реку, внучёк.
Проходя мимо новенького джипа, рядом с которым стоял зять и разговаривал по телефону, старик покачал головой.
– Мясо не ест, а толстый.
Дедушка с внуком вышли из калитки на улицу, круто уходящую вниз. Дом стоял на живописном обрыве, и до реки, под гору, идти было совсем легко. Мальчик снова включился в игру.
Старик достал папироску собственного изготовления, чиркнул спичкой и задымил. Его жёсткие черты лица при затягивании смешно сморщивались в одну точку.
– А что, Данилка, хочется небось дедушкиного табаку?
Данилка посмотрел непонимающими глазами на дедушку.
Тот хрипло засмеялся:
– Меня так тоже дед мой подкалывал. Дедушкин табак – это гриб такой, дождевик старый, когда на него наступишь, он пыль, похожую на табак, выпускает.
Так покуривая и играя, подошли они к Оке.
– Вот Ока… смотри какая широкая.
Мальчик не сразу, только когда дедушка его легонько подтолкнул, оторвался от игры. Они стояли на песчаной отмели, недалеко от старой лодочной станции, на которой почти не осталось лодок. На противоположной стороне реки возвышалась чудна́я исполинская башня с ажурной вязью стальных лент.
– Смотри на тот берег, видишь опору ЛЭПа?
Данилка округлил глаза и спросил:
– Чего?
– Да вот, башня электропередачи инженера Шухова. Раньше их было две, теперь одна осталась. Их мой отец, твой прадед, значит, строил, сварщиком он был. Было две… как пара, муж и жена, всегда вместе были, а теперь одна стоит, одинокая. Вторую сломали десять лет назад… Ты бабушку свою, Марию, помнишь?
– Плохо, я тогда маленький был.
Старик потрепал внука по голове и вздохнул:
– Маленький…
Второй день
Всё утро и часть дня, до обеда, заняли дела: то надо было съездить к родителям отдать долг, то перевести часть выигранных денег на счёт благодетеля из Казани, то купить айфон. До электрички оставалось больше пяти часов, и Сергей решил пойти сначала пообедать, а потом сходить в кино.
«Ну и что с того, что в "Метрополь" сходил, дорого и невкусно. И фильм так себе, обычная американская чушь, сценарий дешёвый… хотя нет, дорогой, голливудский. Кто-то звонит…»
Новенький телефон, играя огнями экрана, надрывался: «возьми меня, возьми».
– Алло.
– При-и-вет. – Да, это была Катя. – Как твои дела?
– Ничего, в порядке. Ты как? – Ему не очень хотелось с ней говорить.
– У меня тоже всё ок! Если ты не занят сегодня, может, приедешь?
– Нет, я не могу, работа, работа…
– А зря ты ушёл тогда, мы потом такое…
– Кать, извини, я сейчас занят, давай попозже.
– Ты меня игнорируешь…
– Я просто занят, ну всё, давай, счастливо, будем на связи.
Сергей закончил разговор раздражённый: «Вот ведь привязалась, влюбилась, что ли? На Павелецкий пора ехать».
Павелецкий вокзал. Вымирающие, старые рижские электрички. Рельсы, железнодорожные сфетофоры, металлические конструкции провода. Как-то всё это нравилось: и предчувствие дороги, и того, что произойдёт в неизвестном Востряково, – вселяло надежду на хорошее и доброе.
«Надо посмотреть расписание, значит, ожерельевская электричка… ага, вот, 18:21».
Сев в вагон и взяв с собой бутылку минеральной, Сергей начал думать: «Ну, допустим, они смогли узнать о вечеринке у Кати, но как можно было рассчитать, что я справлю нужду именно в метро, я такого никогда не делал. А может, меня загипнотизировали на это голосом, а потом подсадили к этому, из Казани…»
Голос-робот объявил: «Платформа Москва-Товарная».
«…даже если загипнотизировали в первый раз, то как во второй, электронный, это можно? Вторая инструкция была дана текстом на сайте. А может, расчёт на то, что я буду следовать всему после удачи в первый день?..»
В окне вагона проносились люди, сидевшие на железнодорожной насыпи, главным образом придорожные бомжи, ночующие здесь. Но были и те, которым просто нравилось сидеть, пить пиво и смотреть на мчащиеся поезда, похожие на телетекст, особенно в вечернее время.
«Платформа Бирюлёво-Пассажирская. Следующая…»
По вагону ходил старичок с гармошкой и играл «Хава нагилу». Кто-то смеялся, кто-то криво улыбался, кому-то было стыдно. Сергей, ничего не замечая, думал об одном и том же, мысли его ходили по кругу. Он очнулся, когда объявили Домодедово.