«Значит, мне через одну, судя по схеме».
Электричка тянулась вдоль железных гаражных коробок. Каждая из них, казалось, скрывала что-то нехорошее.
«Взлётная, следующая остановка Белые Столбы, платформу Востряково поезд проследует без остановки».
– Как без остановки?!
Он еле успел выбежать из вагона.
На платформе почти никого не было: несколько бабушек сидели на лавочке и…
«Вот это странно, что она тут забыла? Красивая, высокая, как эта, теперь уже бывшая. Опа! Ко мне идёт».
Под лязг уходящей электрички к нему подходила девушка лет двадцати двух-двадцати трёх, в обтягивающей тёмно-бордовой блузке, короткой чёрно-белой юбке и, это его поразило, туфлях на греческий манер, со шнуровкой из лент, оплетающих ногу. Длинные тёмные волосы спадали на открытые плечи; зелёные чуть прищуренные глаза, несколько широковатая переносица, золотая родинка пирсинга над верхней губой.
– Извините, я с этой электрички, вы не в курсе, когда следующая? – Был слышен лёгкий акцент, какой, Сергей не понял.
– Нет, но давайте посмотрим, мне тоже надо дальше ехать.
Они пошли к расписанию. Следующая электричка приходила через сорок минут. Девушка явно была раздосадована:
– Что же, ради одной остановки сорок минут ждать? Интересно, до Востряково ещё на чём-нибудь добраться можно?
– Давайте у аборигенов спросим.
Бабушки сказали, что можно дойти за пятнадцать минут пешком: «Ноги-то у вас молодые».
– И красивые, извините за грубую лесть, – вырвалось у Сергея.
Девушка улыбнулась, а Сергей, засуетившись, зачем-то слишком пристально стал всматриваться в сторону Москвы.
– Ну, так что, пойдём? – Она высунула на секунду кончик языка.
«Вот, сразу видно, у всех красивых баб искусство обольщения от природы. А вообще… ну её, наверняка пустое, и Востряково меня ждёт».
– Пойдёмте.
Они спустились с платформы на дорогу вдоль рельс. Дорога была вполне приличная, асфальтная, слева от неё были железнодорожные пути, справа – редкие деревья, за которыми виднелись трёхэтажные дома. Странно было ощущать присутствие модно одетой красавицы на этом просёлочном пути, а от неё ещё и потрясающе пахло дорогими духами. Некоторое время они шли молча.
– А вы куда, если не секрет? – нарушил молчание Сергей.
– К друзьям. У них тут дача, ну и они опен эйр решили устроить.
– Музыкальный?
– Скорее художественный, они живописцы, дизайнеры.
– Ясно…
Рядом с дорогой стоял ржавый «ЗИЛ» с разбитыми стёклами. В глубине кабины вдруг вспыхнули два глаза и резко выбежали. Девушка вскрикнула.
– Кошка… а как вас зовут? – наконец решил осведомиться Сергей.
– Мурррка, но можно Марина, и давай на ты, а то как-то неестественно.
– Давай.
«Почему она не спрашивает, как меня зовут».
– Я – Сергей.
– И что ты здесь забыл, Сергей? – неожиданно быстро спросила Марина.
«Если сказать правду, подумает, что я сумасшедший, попробую отшутиться».
– Здесь, в местном ларьке, вкусная жвачка продаётся.
Она засмеялась, прищурив глаза и показав клыки, чуть большего, чем обычно, размера.
– Жвачка, это хорошо.
Уже была видна станция. Подходя к ней, Сергей увидел киоск.
– Это и есть пункт твоего назначения? – спросила Марина.
– Да, сейчас куплю местный «Орбит».
Он достал кошелёк и протянул бумажку в окошко ларька, ему дали пачку.
– Ну вот, теперь можно и обратно, – сказал Сергей, улыбаясь.
Возникла неловкая ситуация, ему надо было по инструкции идти на платформу, а она стояла рядом и не уходила.
– Будешь мне помогать? – спросила Марина.
– В чём?
– Я портрет из жвачки хочу слепить, будешь позировать?
– Прикольно, а ты что, скульптор?
– Я художник, или ты думаешь, что женщины-художницы – это ломовые бабищи?
«Неужели это она, а хорошо было бы…»
– Я к вашим услугам, сударыня.
Она опять вытащила кончик языка, и чуть склонив голову набок, сказала:
– Знаешь… Поехали ко мне!
Профессор напрасно сделал, что выпил. По правде говоря, ему пить нельзя было совсем. Однако и не выпить после того, что он узнал, было невозможно. Сегодня утром жена ему объявила, что беременна и намерена рожать… в сорок девять лет! Естественно, профессор был шокирован. Он уже имел троих детей от неё и двоих от первого брака.
Но, конечно, его пугало не то, что появится лишний рот, а то, что возраст жены был опасным для родов. Жена же категорически отказывалась обсуждать эту тему: «Я буду рожать, и всё!» – заявила она.
«Вот бедовая баба, впрочем, всегда такой была», – думал профессор.
И ввиду этих передряг, идя в университет читать лекции, он решил зайти по дороге в бар.