Зайдя в него, профессор заказал сто грамм водки и что-нибудь солёное закусить. Для него этого было достаточно. Входя в лекторский зал, он попросил не вставать студентов, чего прежде не делал, и, подойдя к кафедре, объявил:
– Сегодня у нас будет не обычное нудное занятие по изучению современной литературы. Сегодня, дорогие мои, мы поговорим о вашем наиболее радикальном отношении к тому, что вы прочитали из современного.
Аудитория оживилась.
– Чтобы помочь вам, я начну с того, что сам недавно поступил очень категорично, а именно – подтёрся свежим романом Хулицкого «Сало в шоколаде». Бумага, на счастье, оказалась удобная и пухлая.
В зале послышался одиночный несмелый смех, который потом перерос в хохот.
– Ну, тише, тише, теперь ваша очередь. Кто поступил с ненавистной ему книгой подобным образом?
Поднялись сначала две руки, потом девять, тридцать четыре, пока наконец в зале не осталось человек семь-восемь густо-красных или просто не желающих быть со всеми, но также смеявшихся студентов.
– Превосходно, а теперь все, кто поднял руки… – профессор сделал театральную паузу.
– Получите парашу! – выкрикнул кто-то из зала.
– Отнюдь, – сказал профессор сквозь смех. – Напишите, какие книги вы использовали в качестве туалетной бумаги и почему. Да, кстати, не забудьте, что в библиотеке можно взять мой новый труд «Одноглазая современность», надеюсь, его вы побережёте.
Разумеется, профессор, которому так оригинально ударил в голову хмель, не рассчитывал, что с его трудом могут поступить так же, как он с Хулицким. И он совсем не ожидал, что вскоре в его книгах после сдачи обратно в библиотеку будет так много отсутствующих страниц. А один проказник даже не удосужился их вырвать!
Третий день
Он лежал рядом с обворожительным существом. Было безумно приятно ощущать, что ты обнажённый возле такого же нагого, почти совершенного тела, которое можешь гладить, целовать, и тебя в ответ тоже будут гладить и целовать. Марина лежала на животе, почти не прикрытая одеялом. Сергей провёл ладонью по её слегка смуглой коже, почувствовал волну, идущую от спины к ягодицам, поцеловал её в шею. Она повернулась, посмотрела зелёными глазами на Сергея, царапнула его коготками, потом потянулась, выгнув гибкую спину, и бесстыже зевнула. Когда она стала целовать его с лёгким прикусом, они продолжили то, чем занимались ночью.
Первое, про что вспомнил Сергей после любовных игр, это интернет.
– Марин, у тебя есть интернет? – спросил он, растянувшись в позе леонардовского человека.
– Не-а, у меня и ноутбук-то у подруги.
Она стоя натягивала джинсы, в районе ягодиц они застряли.
– Как же ты без компа?
– А вот так, предпочитаю живое общение. – Ей удалось надеть джинсы, и она кокетливо похлопала себя по задним карманам.
«Наверное, для меня. Какая же она классная, теперь надо побыстрей на сайт зайти».
– Ну что, иди в душ, а я кофе приготовлю. – Голая по пояс, она пошла на кухню.
«Всё-таки удивительно, этого не может быть, но я счастлив, – думал Сергей в душе. – А любопытная у неё хата, дом-мастерская, и расположение отличное, мансарда на Кропоткинской. Может, в перспективе из своей развалюхи к ней переехать? Нет, не буду на те же грабли наступать. Ничего заранее не планировать!
За кофе Сергей спросил:
– Как ты такую студию отхватила?
– Да мне её один старый хрен в наследство оставил. Я жила у него, пока в универе училась, сама-то я из Витебска. Ну вот и приходилось за жильё выполнять функции любовницы. Потом меня это достало, и пришлось козла отравить, а до этого он мне по пьяни мастерскую отписал. Так что вот так…
– А…
Парень отпил кофеёк.
– Ты сейчас шутишь?
Марина опять улыбнулась своей кошачьей улыбкой.
– Дурачок, лучше скажи, когда для портрета мне позировать будешь?
– А когда нужно?
– Давай послезавтра.
Сергей кивнул. Марина вышла из-за стола и, огибая углы, подвижная, как шарнир, прошла в студию. Через минуту она пришла с массивной коробкой.
– Вот, дивись, это материал, из которого я буду тебя лепить.
Она открыла крышку коробки, там была жёваная жвачка.
– Откуда столько? – изумился Сергей. – Как можно было столько нажевать?
– У меня было много любовников, и не только старые и беззубые. Вот они мне и нажёвывали. Знаешь, сколько пломб у них на этой резинке вылетело?
Сергей промолчал, ему было неприятно слышать это. Она же, подразнив его, присела на корточки и положила свою мордашку ему на коленки.
– Ну-у, мальчик мой, теперь ты у меня один.
– Смотри же, – он хулигански пододвинул её голову ближе к животу.