— Кому сдаться? — не понял Кантона.
— Женам. На мой взгляд, теперь нужен другой возбудитель активности наших сторонников.
— Ваших сторонников, — уточнил Кантона.
— Не цепляйтесь к словам, Пьер, — разливая по рюмкам коньяк и искоса бросив взгляд на Кляксу, ответил Пантов. — Моя победа на выборах — эта ваша победа.
— Пока я никаких сдвигов и успехов не вижу. Закон до сих пор не принят, насосные станции приходят в негодность, трубопроводы ржавеют. А я только пачками выбрасываю франки и доллары. Мне все чаще кажется — на ветер.
— Думаете, я такой неблагодарный? — поставив пустую рюмку на стол, вдруг спросил Пантов.
В ту же секунду он нагнулся, достал дипломат и, рукой сдвинув тарелки с закусками в сторону, положил его на стол.
— Я приготовил вам подарок. От души.
Кантона подпер рукой подбородок и с интересом наблюдал за Пантовым.
Замки на чемоданчике разом щелкнули, кандидат в депутаты поднял крышку и вытащил икону.
— Это вам.
— Что это?
— Икона Иверской Божией Матери. Восемнадцатый век.
Глаза француза загорелись, на лбу выступила испарина.
— Но я не могу принять это. Икона стоит кучу денег!
— В мою избирательную кампанию вы вложили в десять раз больше, — передавая через стол икону Кантона, ответил Пантов и хвастливо добавил: — Точно такую же вы можете увидеть в Москве на Иверской часовне у Воскресенских ворот Кремля. Это одна из пяти древних копий. А оригинал до сих пор хранится на Святой горе Афон.
Кантона бережно взял икону в руки:
— Как я перевезу такой подарок через границу? Это же государственная ценность! Раритет!
— Вы думаете, таможня и пограничники разбираются в раритетах? Антикварные магазины забиты всякими иконами, для перевозки которых нужны всего лишь квитанция предприятия торговли и соответствующая запись в таможенной декларации. Поверь мне, заядлому коллекционеру, я неоднократно перевозил иконы через границу, и никто мне ни слова не сказал.
— Но где я возьму эту квитанцию?
— Об этом я позабочусь. А пока давайте выпьем за нашу даму.
Они выпили. С эстрады раздалась музыка, и на сцену выскочили четыре девушки в прозрачных фиолетовых нарядах.
За столом воцарилось молчание. Казалось, все с интересом наблюдают за танцовщицами, сбросившими с себя мантии, оставшись в одних узеньких плавочках.
К столику подошел официант и, склонившись, что-то сказал Кантоне на ухо. Француз тут же сдвинул манжету и посмотрел на часы: стрелки показывали без четверти одиннадцать. Бурмистров не поднялся к ним, значит, хотел встретиться с глазу на глаз.
— Друзья, я вынужден вас оставить на несколько минут.
Клякса испуганно и умоляюще впилась глазами в Пьера. Он ободрительно улыбнулся:
— Я ненадолго. Как говорят русские, одна нога здесь, другая там.
Он не успел еще скрыться из виду, как Пантов передвинул стул и оказался совсем рядом с Кляксой.
— Почему ты не пришла, мы же договаривались?
— Я было уже — решилась, но передумала в последний момент. Да и Пьер от себя не отпускал. К тому же Кантона не простит, и Виолетта Павловна тоже не простит. Вы ломаете мою жизнь, Михаил Петрович!
Пантов не обратил внимания на последние слова Кляксы.
— Ни Кантона, ни Петяева знать ничего не будут!
— Вы были очень добры и щедры ко мне. Но я не могу, Михаил Петрович…
— Последнюю ночь!
— Не могу. Не имею права.
— Ну что ж, придется рассказать французу, кем ты была раньше…
— Умоляю вас, только не это! — Светка закрыла лицо руками и разревелась.
Пантов протянул руку и погладил ее по искрящимся черным волосам.
— Тогда, детка, завтра ровно в девять часов вечера я жду тебя у себя дома.
— Это будет последний раз?
— Даю слово депутата.
Она постаралась успокоиться. Достала из сумочки пудреницу. К столику уже возвращался озабоченный Кантона…
3
Хоттабыч догадывался, что после последнего невеселого разговора с Егерем тет-а-тет, глава областной администрации теперь постарается предпринять атаку на депутатов думы. Но то, что это произойдет совсем неожиданно, не предполагал. Егерь нагрянул в думу, как гром среди ясного неба. Ровно за десять минут до утреннего заседания в сопровождении нескольких иномарок к парадному входу подкатил губернаторский лимузин, из которого выскочил областной руководитель и, не дожидаясь, пока его многочисленная свита высадится из автомобилей, перепрыгивая через несколько ступенек, словно горный баран, устремился ко входу.