Замолчав, Горин вопросительно уставился на Шершнева.
Виктор не стал спешить с ответом. Он, взяв со столика бокал, пригубил коньячку, ак-куратно прихватил с тарелочки лимонную дольку, покатал во рту, причмокнул.
— Улавливаю. Неандертальцы, не обладая речью, передавали свои умения друг дружке тактильным способом. Кое-кто из современных тибетцев такую возможность унаследовал от своих предков. Только, Слава, за каким лешим ты погружаешь меня в эти дебри? Я бы тебе и так поверил. Сказал бы просто: профессор Дорджиев — очень сильный медиум, провёл с курсантами сеанс инициации или, как он обозвал — "коллективизации", то бишь, обмен каждого со всеми, и всех с каждым своими спортивными навыками. В результате на свет божий явились двадцать восемь новых медиумов, да столько же идеальных боевых машин в придачу. Так? Э? Хотя…, - Виктор задумался, — признаться, только тебе и верю. Кому другому… Не очень-то я во все эти Тантры-мантры и прочее столоверчение.
Вячеслав Владимирович, отрицательно покачав головой, сказал, на сей раз очень серь-ёзно:
— Так, да не совсем. Ты спешишь, мой друг, и потому делаешь скоропалительные выво-ды, что, впрочем, естественно. На этом этапе исследований профессор пришёл к точно таким же заключениям.
— Это лишний раз доказывает, — Виктор ткнул указательным пальцем себе в лоб, — что у меня голова не только для фуражки.
— А я разве спорю? Но… это, к тому же, доказывает, что недостаток информации, как правило, приводит к ошибкам. Нет, ты дослушай. Получив статистику из Китая, профессор воспарил — вот, мол, где разгадка великой тибетской тайны — и пошёл к руководству с заяв-кой на проведение экспериментов. Тебе ли не знать, что в любом исследовательском центре, тем более в кэгэбэшном, сотрудник обязан сначала разработать программу исследований, обосновать, составить смету, защитить на учёном совете, получить "добро" от руководства, "выбить" средства, и лишь потом приступить непосредственно к исследованиям. Он не был учёным-идеалистом и, прекрасно понимая, что его опыты могут быть использованы, как он выразился, "не в самых чистых целях", он решил не выпускать джина из бутылки и экспериментировать с передачей безобидных навыков. Он утаил от коллег и начальства некогда полученный дар медиума, он вообще не связал свою заявку с неандертальцами, с Тибетом, и с собственными возможностями, о которых подозревал только Сталин. В своей заявке он скромно обосновал "изучение принципов ускоренной передачи условных рефлексов — приобретённой мышечной памяти, путём возбуждения рефлексогенных зон в системе рецепиент — перцепиент под гипнозом". Витя, тебя не смущают некоторые э-э… странности?
— Смущают, — Шершнев погрозил пальцем другу, словно уличая того в несуразности, — и давно. У меня лично вызывают недоумение подробности профессорского изложения и его прямо-таки подозрительная откровенность. С чего бы до облысения вытертому и, вероятно, вовсе не безобидному зубру, так изливаться перед мальчишками-курсантами?
— Во-от, я тогда был молодым и глупым, но и меня такой подход насторожил. Руково-дству, значит, не доверился, а нам — пацанам — да? Тогда, если помнишь, спецслужбы так не ошельмовывались, а кинофильмы, вроде "Судьбы резидента" создавали образ советского разведчика — рыцаря без страха и упрёка. Но профессор, словно почувствовав наше недо-умение, пояснил: "Сначала я хотел сам понять и оценить возможные последствия моих раз-работок. Слишком свежи были в памяти лагеря политзаключённых и методы работы НКВД. Шёл шестьдесят первый год. Темпераментный Никита Хрущёв крыл всех подряд в Органи-зации Объединённых Наций и обещал показать буржуям "кузькину мать". По данным ГРУ американские спецслужбы финансировали программу создания пси-оружия. К власти в КГБ пришёл тридцатисемилетний комсомольский вожак Владимир Семичастный и с нерастра-ченным комсомольским задором принялся подминать под себя любые многообещающие программы и проекты, способные хоть в малости повлиять на расстановку сил, как в СССР, так и за его пределами. Сама личность председателя КГБ большого доверия у меня не вызы-вала — слишком крут и непонятен был его взлёт: в двадцать два года стать первым секрета-рём ЦК Ленинского Комсомола Украины и далее по восходящей, это, знаете ли, надо было уметь интриговать и использовать головы и плечи товарищей, как стартовые площадки. Своей интуиции я привык доверять, поскольку это вовсе и не интуиция, а дар Учителя. Ко-роче говоря, к моей заявке руководство отнеслось благосклонно. До шестьдесят седьмого года я темнил, как мог, а в шестьдесят седьмом КГБ возглавил Юрий Владимирович Андро-пов. Мне довелось часто встречаться с ним и, в конце концов, ему лично я доложил о ре-зультатах своих исследований. И сейчас мы с вами проходим курс обучения по утверждён-ному им плану". Вот так, Витя, ни отнять, ни прибавить. Как тебе объяснение?