Пико подошел и с любопытством туда заглянул. Полки заполняли сшитые книги и рукописи в свитках. Некоторые аккуратно свернуты, другие запихнуты на полки как попало, словно кто-то собирался их прочесть, но второпях спрятал, не заботясь о том, чтобы они лежали в порядке. Его внимание привлек крупный пергамент, на котором были хорошо видны буквы греческого алфавита. Рядом располагались и другие греческие рукописи, перетянутые лентой.
Пико быстро перелистал несколько книг. Одна была копией «Энеиды» с небольшими иллюстрациями. Соседняя представляла собой брошюру на латыни, без названия, страницы ее пестрели геометрическими рисунками. Он открыл еще одну рукопись, исписанную мелким, нервным почерком.
Титульный лист его удивил: «Книга Пимандера, продиктованная Гермесом Триждывеличайшим и переведенная на вульгарную латынь[42] Людовико Ладзарелли». Перелистав первые страницы, он услышал шаги флорентинца и быстро отошел от шкафчика.
Торговец принес круглый хлебец, большой кусок сыра и кувшин вина. Пико стоя набросился на еду, отломив большой ломоть хлеба. Флорентинец с довольным видом налил ему вина, и Пико с аппетитом взялся за сыр. Только тогда, словно что-то внезапно вспомнив, хозяин дома быстро захлопнул шкафчик.
— Вы владеете греческим, сер Манетто? — спросил юноша, жадно откусывая еще сыра.
Он старался произнести эту фразу как можно более безразлично, но подметил, как торговец вздрогнул.
— А почему вы спрашиваете?
В голосе Манетто снова зазвучало подозрение. Он повернулся к шкафчику.
— А, понимаю, мои книги… Как я вам уже сказал, друг мой, работы стало меньше. Остается время на духовные радости. У меня появилась возможность посещать кафедру университета возле церкви Сант-Иво. На лекциях я и выучил греческий: там немало студентов на нем говорят. Ведь с тех пор как Константинополь попал под власть турок, многие греки перебрались к нам. В особенности те, кто изучал Платона, и последователи Помпония Лаэта. В этом кругу вращался и Леон Баттиста Альберти.
— Помпоний Лаэт, гуманист? — спросил Пико.
Он часто слышал это имя от болонских эрудитов и от Лоренцо. Тот произносил его с мрачным выражением, которого Пико в тот момент не понял.
— Большой любитель античных авторов, — ответил флорентинец. — И такой же загадочный, как они. Говорят, он происходит из знатной салернской семьи, внебрачный сын князя Сансеверино. Его настоящее имя неизвестно. Юлиус Помпониус Лаэтус — это псевдоним, который он себе взял, когда начал собирать вокруг себя римских ученых. Со временем из них создался кружок.
— Чем они занимаются?
— Прославляют идеи Платона. Да и кто их знает, чем еще.
На лице Манетто появилось то же ироническое выражение, которое Пико не раз видел у властителя Флоренции.
— Чему вы улыбаетесь?
Торговец вдруг посерьезнел.
— Тем сплетням, что ходят о них. Помпоний во всем руководствуется Платоном, но мне кажется, что он вкладывает в учение великого грека больше, чем сам автор. Говорят, что любовь, соединяющая кружок, совсем не такая братская и чистая, какая должна соединять учителя с учениками. Если бы не уважение к его славе, их бы запросто предали позору как содомитов. «Egregio culo fata benigna favent» — вот как звучат их стихи.
— «Судьба благоприятствует хорошим задницам», — перевел Пико и сам не удержался от улыбки. — И Альберти у них бывал?
— Не думаю, чтобы он перенял их странные наклонности. А вот на тех историях, что Платон рассказывает в своих сочинениях, он был просто помешан. Знаете, что он мне сказал однажды?
— Что?
— Что во всех сочинениях античных авторов скрыт тайный смысл, разгадать который способен только посвященный. По его мнению, «Энеида» Вергилия за приключениями героя тоже скрывает тайную историю. Я пробовал выудить ее из текста, но у меня мало что получилось. А теперь Великолепный хочет познакомиться с сочинениями Альберти. Зачем? Не думаю, чтобы Лоренцо особенно о нем заботился в последние годы жизни.
Под тяжелым взглядом торговца, в котором снова загорелось подозрение, Пико помедлил в нерешительности.
— С сочинениями Альберти… а еще более — с его бумагами.
— Даже так? Но ведь все, что он написал, хорошо известно. Что там еще искать?
— Последние сочинения… То, что осталось скрытым в его личных документах, — смущенно объяснил Пико. — Сер Лоренцо задумал собрать все сочинения своего великого согражданина и напечатать их на новом станке. Он полагает, что в Риме могут находиться неизвестные работы. Мне нужна ваша помощь в их розыске у тех, кто его знал и был к нему близок, особенно в последние годы.
42
Во времена Средневековья существовали два вида латыни: строгая, книжная, на которой шли церковные службы и писались книги, и разговорная, так называемая вульгарная, которая и трансформировалась в итальянский язык.