Теперь они остались одни в зале таверны, тускло освещенном единственной свечой в углу. Тишину нарушал только храп постояльцев на верхнем этаже.
— Я вспомнил каменотеса, который работал в нашем палаццо в Палестрине. Он тогда сказал, что принимал участие в укреплении основания башни Нона. Так вот, я его нашел, и он мне кое-что порассказал. Смотрите, что нас ожидает. — Франческо окунул палец в бокал и быстро начертил на столе несколько линий. — Это монастырская церковь, за ней кельи. Сбоку крошечный участок земли, где монахи выращивают травы. Он граничит со стеной башни. Здесь должна быть дверь. — Он поставил пальцем точку. — Тут проход, по которому стражники добираются до церкви, не выходя наружу. Скорее всего, он охраняется не так тщательно, как наружная дверь. Надо попытаться проникнуть отсюда.
— Лучше бы удостовериться… — заметил немец.
— У нас нет времени, надо действовать быстро, — решительно произнес Франческо Колонна.
Пико быстро на него взглянул и снова почувствовал в его энтузиазме какую-то недоговоренность. И потом, слишком уж детальной была схема здания… Такие подробности случайно получить невозможно. Значит, операция готовилась давно, и Колонна притворялся, что это импровизация.
Пико не покидало ощущение, что он стал пешкой на чужом игровом поле.
— Сегодня вечером нам удалось втереть очки трактирщику. Завтра он пойдет и внесет нас в списки постояльцев, и нам придется иметь дело с папскими гвардейцами, — продолжал Франческо. — Нет, надо действовать сегодня ночью.
Пико снова внимательно взглянул на схему. Вино почти впиталось в поверхность стола, но след виднелся отчетливо.
— А вы уверены, что монастырь имеет именно такую форму?
Колонна кивнул.
— Хорошо. Тогда — была не была! — сказал юноша, поднимаясь с места.
Монастырская дверь оказалась крепче, чем они предполагали, и не желала открываться. Стараясь как можно меньше шуметь, они долго пихали ее плечами, потом подваживали крепкой шпагой немца, и только тогда заржавевшие петли поддались.
Джованни и его спутники оказались в тесной комнатке. Из нее куда-то в глубину здания вел длинный коридор, в который открывались двери келий. Пико крадучись подошел к первой из них и осторожно ее толкнул. В келье не оказалось ничего, не считая скромной, никем не занятой постели. Следующие комнатушки тоже пустовали.
— Уже за полночь. Монахи, должно быть, собрались в капелле к заутрене, — шепнул он. — Момент подходящий. Стража наверняка еще спит.
Пятеро смельчаков миновали коридор и вышли во внутренний дворик. По другую сторону сада из дверного проема лился мерцающий свет. Там находилась монастырская капелла. Мягко ступая, они подошли к двери и встали по обе стороны. Из капеллы слышалось приглушенное многоголосое бормотание.
— Это идут лауды[62]. Сейчас затянут «Domine labia mea».
Бормотание внутри капеллы прекратилось, и кверху взвился один голос. Ему антифоном ответил хор. Люди Франческо ждали приказа своего командира. Но он медлил, словно впал в сомнение. Пико потянул его за рукав.
— Давайте войдем с опущенными головами и сложенными руками. Внутри темно. Даже если нас заметят, то примут за стражников, зашедших помолиться. Зайдем сзади.
— А если примутся кричать? — спросил белобрысый, и глаза его жестоко сверкнули.
— Не думаю. Они заняты молитвой и вряд ли готовы к неожиданностям. А если кто и крикнет, то крик потеряется в пении и никто ничего не заметит.
Хор тянул свои молитвы. Пико осторожно скользнул внутрь, за ним остальные. Они прошли мимо скамеек и встали за спинами монахов, сбившихся в кружок возле алтаря. Из дюжины братьев только двое рассеянно подняли глаза и снова уткнулись в молитвенники.
— Пойте вместе с ними, — сквозь зубы прошипел Пико.
Он подождал, пока кончится антифон, и забубнил псалмодию. Рядом с ним немец затянул нечто нечленораздельное. И вдруг все разом вытащили шпаги из-под плащей и схватили за шеи монахов, оказавшихся ближе всех. Клинки угрожающе сверкнули у них перед носом.
Остальные братья, закрытые капюшонами, ничего не заметили. И только, когда голоса зазвучали придушенно и фальшиво, кое-кто поднял голову да так и онемел от удивления.
Таща за собой поскуливающего монаха, Пико прыгнул в середину круга, слабо освещенного огоньками, горящими у алтаря. Служители Божьи впали в ступор. И только один, самый старый, стоявший вдалеке, ничего не заметил и успел пропеть еще пару стихов. Потом и он испуганно замолк.
— Пойте! — приказал Пико, не переставая крутить шпагой. — Ну-ка, на колени!