Едва порог наружу был пересечен, как мы тут же развернулись по бокам и атаковали стоявших на крыльце охранников в утепленных белых формах одним движением рук. Оба грохнулись на снег, заливая его алой кровью, и я уже хотел кивком показать напарнице о скорейшем продолжении пути. Как вдруг на полуслове меня оборвали несколько просвистевших между нами стрел. Осторожно заглянув в коридор, я увидел несущийся сюда фиолетовый отряд ярости с щитами и мечами, подкрепляемых уже вновь заряжаемыми луками.
— Они достанут нас в открытой местности, если мы не сделаем этого! Помоги! — быстро сказал я, отодвинул клинок и прижался телом к холодной заснеженной поверхности внешней части левой дверной ставни. Рейн быстро сориентировалась, убрала кинжал в ножны и сделала то же самое с другой стороны. Мы надавили изо всех сил, несмотря на холод и хлопья снега, насмешливо разбивающиеся о наши лица. Дверь в улей начала лениво закрываться, а из уменьшающегося прохода продолжали вылетать острые жала.
И закрывалась она слишком медленно. Они наверняка доберутся сюда и зарубят нас на месте, прежде чем мы закончим со ставнями. Поэтому дуло огнемета уже поспешило выглянуть из-за занятой мною позиции. И огромный поток пламени озарил воздух в здании.
Явная громкая дезориентация в рядах противника. Звуки бранных слов, проклятий и, что удивительно, драки, насколько можно было разобрать. Огонь ведь не умеет бить людей, или я что-то путаю? Или они усовершенствовали мою Нэйди до такого невообразимого уровня?
Ради безопасности я не остановил извержение, перегнувшись через барьер рукой, даже когда вернулся к давлению на свою половину этой проклятой двери. Оставалось не так уж много.
Но как только мы с Рейн поддержали порывы друг друга напряженными рычаниями, произошло нечто буквально ошеломляющее. Я сначала не сразу понял, что именно. Какой-то мощный толчок изнутри двери, словно в нее ударил боевой таран. Рухнув на пол, я успел увидеть, как Рейн грохнулась еще сильнее, а из щели между ставнями, немного раздвинув их, извергнулось что-то в ответ.
Не было времени обращать внимание ни на удар затылком о заснеженное крыльцо, ни на мороз, который продолжал пронзать меня насквозь. Я резво поднялся со все еще не выпавшей со спины сумкой, чтобы прикончить самого бойкого фиолетового, сумевшего прорваться сквозь мой огонь. И едва я снова занес руку с огнеметом, передо мной возник он. Бросив на землю щит со значительными следами горячих черных отметин. Заставив меня задержать дыхание.
Дайлер грубо надавил на мое устройство ладонью сверху вниз. Он не переставал смотреть мне в глаза, попутно еще и качая головой. Пока, наконец, не выдавил из себя поразительные и, очевидно, столь неприемлемые для себя слова:
— Пора нам наконец объединить наши фронты.
Я не успел даже поднять брови от такого совершенно невообразимого заявления, сказанного последним годившимся для этого человеком. Как что-то молниеносно повалило детектива на землю прямо на моих глазах.
Это была Рейн. И первые увиденные мною слезы. Даже сквозь все усиливающуюся метель. Отчаянные всхлипы. Даже когда ее решительные действия совершенно противоречили настроению. Она сковала Дайлера тонкими, но прочнейшими лианами из сумки, водя дико дрожащими руками в воздухе. И со стиснутыми зубами обвила дополнительной, острейшей зеленой гадюкой его ногу в нижней части бедра.
Что с ней? Мы еще не проиграли, это неожиданное вторжение самого странного гостя мероприятия не должно было повлиять на исход. Наоборот, дополнительные мозги и мускулы сейчас будут очень кстати. Почему…
И тут я разглядел. Разбившуюся в прах надежду. Обретенное и потерянное всего за несколько минут спасение. Толчок щитом по ставням, что оттолкнул нас с Рейн на землю, не прошел бесследно. Я упал на спину, а она каким-то образом рухнула на живот. Не думал бы и секунды, если бы сейчас кто-то предложил обменять Нэйди на еще одну ампулу. Или вручил бы возможность вернуться в прошлое, где я смог бы сохранить эту ценность у себя и порадовать ее уже после победы. Закрепленная на передней части пояса напарницы ампула разбилась, излив все чудотворное содержимое в снег.