На скамейке в парке две маленькие девчушки, сопя от усердия, плели венок из огненно-золотых кленовых листьев. Люська подсела к ним.
— А ну-ка, маленькие, давайте-ка помогу. — Она взяла в руки охапку листьев, положила себе на колени и начала ловко и быстро нанизывать их один на другой, соединяя в плоскую яркую цепочку. Готовые венки она надела девочкам на головы, чуть откинулась назад, чтобы полюбоваться своей работой. Довольная, она приложила палец к губам: — Т-с-с-с, девочки. Я бы сплела вам и не такой венок но, увы… меня вызывают в райком. Знаете, что такое райком?
Девочки заморгали глазенками и сокрушенно замотали головами.
— То-то! — Люська важно нахмурилась, поднялась со скамейки, поправила платье и, помахав девочкам рукой, пошла дальше.
В кабинете Брызгалова за столом, покрытым красной суконной скатертью, сидело несколько парней. Двое пристроились на подоконнике. На диване, тесно прижавшись друг к другу, сидели девчата.
Несмотря на табличку «Не курить» и открытое настежь окно, в кабинете лениво плавали сизые пласты табачного дыма.
— Здравствуйте, — поздоровалась со всеми Люська.
— Здравствуй, Люся. Присаживайся, — пригласил Брызгалов.
Люська посмотрела по сторонам. Сесть было не на что.
— Спасибо, — сказала она. — Я постою.
— Иди к нам, — пригласили сидящие на окне. — Уступим треть подоконничка.
Люська улыбнулась им, повторила:
— Спасибо, я постою.
Парень, сидевший за столом ближе всех к двери, в промасленной спецовке и резиновых сапогах, оглядел ее насмешливо.
— Платьице помять боится. Гляди, как вырядилась!
Люська вспыхнула. Ну уж нет, этого она так не спустит!
— Ну и вырядилась! Что ж тут плохого? Или, по-вашему, в райком лучше в засаленной спецовке ходить?
— Так его! — поддержала Люську одна из девушек, и все засмеялись.
— Языкастая, — удивленно прогудел парень в спецовке.
— Какая выросла, — отрезала Люська.
— Вася, — обратился он к сидящему напротив щуплому юноше. — Встань-ка. Она на мой стул не сядет. В белом платьице после робы.
— Что, Кротов, крепко тебя отбрила Телегина? — весело сказал Брызгалов. — Ты на него не обижайся, Люся. Он хороший парень.
— Все, что ли, Митрич? — посмотрел на часы Кротов. — А то обед кончается.
— Все. Значит, до завтра. Попрошу не опаздывать. Начнем рейд ровно в половине шестого утра.
— Не опоздаем.
Парни дружно поднялись, попрощались и вышли. Тот, что в промасленной спецовке, задержался в дверях, посмотрел на Люську, почесал затылок, улыбнулся вдруг, показав крупные белые зубы.
— В общем-то верно, не сердись, Телегина Людмила. Это я так. А насчет спецовки, в общем-то мы в обеденный перерыв…
Он кивнул всем и закрыл за собой дверь. Одна из девчат передразнила его:
— «В общем-то, в общем-то»… А запомнил имя и фамилию.
Девчата прыснули, но тут же умолкли, перехватив строгий взгляд Брызгалова.
— Вот, девушки, какое дело, — начал Брызгалов. — Хотим мы вас направить на работу. На очень ответственную… И чрезвычайно важную.
Брызгалов произнес эти слова так торжественно, что Люськино сердце дрогнуло. Вот оно, начало дальней дороги, где ветер в лицо!..
На какое-то мгновение будто раздвинулись стены, и ослепительно засияло солнце, и Люська увидела себя на верхушке металлической стрельчатой башни, в спецовке, с нитями проводов в руках. И провода уходят в неведомую даль… Вот оно!..
— В город прибыли вагоны с овощами. Овощи скоропортящиеся. Помидоры там, огурцы… Их надо быстро продать населению. А продавцов не хватает. Вот и обратились к комсомолу с просьбой — помочь. Как, девушки, поможем?
Девушки молчали.
— Дело, конечно, добровольное… Где-то растили эти помидоры и огурцы такие же, верно, девчата, как и вы. И всюду «зеленую улицу» давали этим помидорам. Чтобы довезти… А у нас такая загвоздка. Не хватает рабочих рук… Так как, поможем, девчата?
Девушки молчали.
— Между прочим, Павел Корчагин на лесозаготовках работал, — сказал один из парней, сидевших на подоконнике.
— А Владимир Ильич Ленин на воскреснике бревна таскал, — добавил другой.
— Да чего вы нас агитируете? — сердито сказала девушка в розовой кофточке. — Мы все это сами понимаем. Только как-то неожиданно.
— Ну, а если я не соглашусь, — спросила ее соседка, — из комсомола будете исключать?
— Зачем же. Исключать вас никто не собирается. — Торжественное выражение сошло с лица Брызгалова. — Помочь или не помочь людям — это дело вашей совести.